Голос бездны - Андрей Ветер Страница 13

– Полная тайга идиотов, – сплюнул он. – Ты кто? Чего таращишься? Чего там за спиной прячешь? А ну покажь руки!

– Я не прячу, – едва слышно ответила женщина. – Они у меня связаны. Помогите мне. Я умоляю вас. У меня совсем нет сил…

– Чего? Связана? Кто ж тебя так скрутил, девка? – Матвей слез с коня, настороженно оглядываясь, готовый к любой внезапности.

– Муж связал.

– Давно ты тут? – спросил Матвей, обходя Марину сбоку, но не приближаясь. Увидев, что она на самом деле связана и что запястья её уже посинели, он быстро подошёл к ней. – Кто у тебя муж-то? Что у него за шутки такие?

Она заплакала внезапно и ткнулась лицом в плечо Матвея. Ощутив мимолётное прикосновение женской щеки к своей, Матвей напрягся телом и услышал, как в нём стало просыпаться желание. Отодвинув её голову от себя, он заглянул ей в заплаканное лицо.

– Красивая ты…

Он жадно припал ртом к её губам. Марина задохнулась в волне перегара и отшатнулась, насколько ей позволяла поза.

– Что вы? Что вы?..

Матвей рывком развернул её, из-за чего она охнула, и стал распускать узлы туго скрученного ремня. Узлы не поддавались. Матвей выругался, достал нож, и шрамы на его физиономии сложились в глубокие борозды, похожие на канавы, прорытые через мохнатую лужайку.

– Чего там мелочиться…

Лезвие в одно мгновение разрезало путы, и Марина прижала руки к груди, растирая запястья.

– Больно…

– Щас полегчает, – заверил Матвей.

Он заметил, что тело его начало мелко дрожать, пока он разглядывал профиль Марины, линию её гибкой шеи с полупрозрачным пушком волос.

– Красивая ты…

Он протянул к ней загорелые руки, и не успела женщина вскрикнуть, как он подмял её под себя. Торопливо расстегнув её джинсы, он приспустил их до колен и сунул ладонь между её ног. Марина зажмурилась. Какая злая ирония – сменить одного безумца на другого! Казалось, жизнь решила проучить её за какую-то провинность и столкнуть её лицом к лицу с особой, скрытой от неё дотоле стороной человека, с особой получеловеческой породой, особым видом живых существ.

Внезапно Матвей остановился, затаился, сжался в комок. Медленно, очень медленно он высвободил руку из женской промежности.

– Баба, – с непередаваемой, какой-то вселенской грустью в голосе произнёс он, обнюхивая пальцы, – душистая баба… Но не могу я тебя щас, никак не могу… Не время…

Марина облегчённо вздохнула.

– Так что у тебя с мужем-то? – подвинулся к ней Матвей, продолжая обнюхивать свои пальцы.

– Умом тронулся.

– Спятил?! – воскликнул браконьер.

– Связал меня и уехал куда-то.

– Вот ведь бля! Тоже спятил… Постой, постой… А каков он собой? Он, часом, не голышом теперь разгуливает?

– Голышом, – кивнула она и громко сглотнула. – Вон его одежда валяется. Он весь глиной обмазался зачем-то…

– Знаю, – испуганно произнёс Матвей, – видал я твоего мужика… Сволочь подколодная, он брательника моего положил, кишки ему картечью выпустил… Так, значит, вот какой номер складывается. Полный цирк, моталкина кукушка!.. Надо мне рвать когти отсюдова, немедля, ей-ей… Вот что, девка, ты пойдёшь со мной. Щитом мне будешь, этим, как его бишь… заложницей…

– Заложницей? – Марина лежала на спине, боясь сделать резкое движение.

Всматриваясь в Матвея, она с удивлением заметила, что в его лице не было ничего злобного, может быть, не было даже порочного. Он, конечно, вёл дикую, примитивную жизнь, вероятно, браконьерствовал, напивался до потери пульса по возвращении из тайги в город, устраивал драки, грубо овладевал женщинами. Но это всё происходило из его примитивности, но никак не из порочности.

Вот и сейчас он почему-то не стал насиловать Марину, хотя в ней совсем не осталось сил, чтобы сопротивляться ему. А после того как Матвей узнал, кто именно связал её, у него в глазах затухли последние искры желания. Им овладел страх, животный ужас.

– Заложницей, – повторила Марина и, поднявшись на ноги, попятилась от Коршунова.

– Стой, дура! Куда намылилась? Некуда тебе одной пешкодралить, – ухмыльнулся без всякой злобы Матвей. – Где твоя кляча? Ускакала? Ладно, полезай на моего коня, позади меня будешь сидеть. А там, глядишь…

Он не договорил и замолчал. Марина так и не поняла, что именно «глядишь». Она уныло устроилась позади Коршунова, сев почти на круп коня.

– Ближе ко мне прилаживайся. Руками обхвати меня, не бойсь, не обижу…

Матвей тронул коня, и через минуту не осталось ничего, что напоминало бы о недавнем присутствии на этом месте людей. Ничего, кроме брошенных в траву разрезанных ремней и мужской одежды, сваленной в кучу.

Двумя часами позже там появился Пётр. Своего умчавшегося вниз по тропе жеребца он поймать не сумел, пришлось двигаться пешком.

Он неторопливо и удивлённо осмотрелся, проверяя, не ошибся ли он, туда ли вывела его память. Туда. Это подтверждал ворох его мятой одежды. Это подтверждали разрезанные ремни, которыми он связал жену. Но теперь жены не было. Разрезанные ремни свидетельствовали, что кто-то освободил Марину. Но кто? Пётр тщательно оглядел всё вокруг. Неподалёку он увидел свежие отпечатки конских копыт. Одна лошадь. Можно было легко пойти по её следам. Однако Пётр остался на месте. Человек, забравший Марину, мог уехать далеко. Преследовать его было лучше верхом. Для этого нужно было вернуться на базу и забрать там лошадь, заодно можно было бы прикончить седовласого старика, чтобы не откладывать на другой раз.

* * *

Сергей заглянул за угол избы и всматривался в сгущавшийся сумрак не меньше минуты, держа ружьё наперевес. Затем махнул Тамаре рукой:

– Идите сюда, присаживайтесь.

– Мне так неловко, – она смущённо опустила глаза. – Может, я всё-таки отойду подальше?

– Бросьте. Небось не чудо какое показывать будете. По нужде вышли. Что может быть естественнее и понятнее? – Сергей показал рукой в метре от себя. – Устраивайтесь тут. Никаких «подальше». Уйдёте подальше, я вас потеряю из вида. Так что садитесь возле меня и делайте своё дело. Я отвернусь.

Тамара повиновалась ему и опустилась на корточки, спустив брюки. Раздавшееся громкое журчание заставило её покраснеть. Она знала, что в тусклом вечернем свете густой румянец не был виден, но щёки её пылали, и это ощущение держало её в напряжении.

Поднявшись, она торопливо натянула брюки и шагнула к Сергею. Он повернулся сразу, едва услышал шорох натягиваемой одежды.

– Всё в порядке? – засмеялся он. – А вы так переживали из-за этой мелочной процедуры. Пойдёмте-ка внутрь.

Тамара нервно взяла его за локоть.

– Скажите, Сергей, что вы чувствовали?

– Когда? О чём вы?