Замерзшие: 5 месяцев в снегах Гренландии - Митчелл Зукофф Страница 12

Монтеверде и Спенсер тем временем пытались получить сводки погоды с Ледниковой или Главной береговой станции. Но ни с одной из них связи не было, так что пришлось принимать решение, исходя из текущих условий. Район поисков простирался примерно на пятьдесят километров к северу от бухты Коджи-бей. Пилоты бомбардировщика решили направить машину туда, надеясь, что им удастся обогнуть территорию, над которой бушует непогода, и снова увидеть солнце. Верхние слои грозовых облаков находились примерно в двух с лишним километрах над землей. Можно было попробовать набрать высоту, чтобы очутиться в чистом небе. Однако задача экипажа состояла в том, чтобы искать пятерых летчиков аварийного самолета, которые с нетерпением ждали помощи. Это значило, что нужно стараться лететь как можно ниже и не выходить из предписанного руководителями поисковой операции квадрата.

И тут случилась беда. Монтеверде вместо того, чтобы убежать от капризов погоды, попал в западню. Достигнув границ фьорда Коджи-бей, первый и второй пилот увидели прямо перед собой пугающую серо-белую мглу. Было непонятно, где заканчивается небо и начинается земля.

Гарри Спенсеру на мгновение показалось, что вдали различается линия горизонта с полоской голубого неба, и понадеялся, что они сейчас минуют туман и быстро окажутся в зоне нормальной видимости. Однако мираж рассеялся так же быстро, как возник. Это был оптический обман, вызванный бликами и отсветами кристаллов льда, которые поднял в небо штормовой ветер.

Пилота, который в морозной дымке не в состоянии определить реальное «место встречи» неба и земли, можно сравнить с ослепшим человеком. Те, кому довелось бывать в такой ситуации и остаться в живых, описывают этот опыт как «полет в молоке». В Гренландии подобное явление настолько распространено, что с ним сталкиваются не только летчики, но и те, кто ходит по земле.

Так, однажды туманным днем Арманд Монтеверде шел по поселку, зачем-то наклонился, а когда распрямился вновь, все вокруг было настолько бело, что он вообще ничего не мог различить вокруг. Создавалось впечатление, что он попал в огромный ватный клубок. Арманд тогда потерял равновесие и упал на спину, смеясь над абсурдностью происходящего. Но когда попадаешь в подобную переделку, сидя в кресле пилота бомбардировщика, да еще с восемью членами экипажа на борту, тебе уже не до смеха.

Усугубляло ситуацию то, что нельзя было доверять показаниям приборов. Альтиметр «В-17» измерял высоту над уровнем моря, а не над землей. Если, например, перед ними вдруг возникнет высокая скала, что нередко случается на гренландском побережье, прибор ее не обнаружит.

Монтеверде и Спенсер понимали: нужно срочно решать, что делать дальше. Можно было развернуть «PN9E» обратно к воде. Но надо помнить, что летчики оказались в воздушной ловушке, схожей с берлогой: любое движение способно разбудить медведя. А вдруг альтиметр дает неверные показания и они сейчас находятся всего в нескольких метрах от покрывающего землю щита из снега и льда? Если командир рискнет слишком резко развернуться, он может законцовкой крыла задеть поверхность земли, что приведет самолет в неисправность и подвергнет смертельной опасности всех находящихся на борту. Другой вариант – до отказа потянуть на себя штурвал и набрать высоту. Но большому бомбардировщику нужно время и пространство для любого маневра. А ледник или скала могут возникнуть перед его носом в любой момент.

И, наконец, третий, наименее привлекательный вариант: продолжать двигаться в заданном направлении, надеясь на лучшее, но понимая при этом, что лобовое столкновение с глыбой льда или скалой вполне возможно.

Первый и второй пилот «PN9E» оказались перед классической дилеммой, выбором из нескольких зол: развернуться назад, набирать высоту или лететь в неизвестность. Монтеверде сжал покрепче ручку управления и принял решение.