Капитан Сорви-голова - Луи Буссенар Страница 12

Их капитан, недаром получивший свое прозвище Сорви-голова, водил их иногда чуть ли не в пасть к самому дьяволу и умел найти выход из любого положения.

Порой они несли тяжелые потери, но это ничуть не уменьшало их энтузиазма.

Мы уже видели, в какой трагической обстановке происходила их разведка в расположении войск английского генерала Джорджа Уайта [30], явно готовившегося перейти в наступление.

Это если и не бесполезное, то, во всяком случае, преждевременное наступление началось на северо-востоке от Ледисмита, примерно в двадцати трех километрах по направлению к Эландслаагте.

Генерал Вильжуэн, основываясь на подробном докладе Жана Грандье о силах англичан, принял совместно со своим правофланговым соседом, генералом Жаном Коком, все необходимые для отпора врагу меры.

Буры заняли сильные позиции, удачный выбор которых говорил о том, что они мастерски овладели военным искусством. Позиции состояли из цепи пологих холмов, защищенных траншеями и находящихся под прикрытием скал. В густой траве была скрыта целая сеть заграждений из колючей проволоки, о которую должен был разбиться боевой порыв наступающих. Там и сям в разбросанных на некотором расстоянии друг от друга передовых окопчиках засели стрелки. Под скалами, позади траншей, притаились бурские пушки, подле них — готовая к бою орудийная прислуга.

Поражала мертвая тишина, нависшая над трансваальскими линиями с их невидимыми защитниками. Словно по мановению руки люди и кони в поразительном порядке, без шума и суеты занимали приготовленные позиции и вдруг исчезали, будто таяли. Лишь изредка то там, то здесь блеснет вдалеке и тотчас исчезнет бронзовый ствол маузера или покажется на секунду круп лошади, прижавшейся к скале.

Чем не фантасмагория!

Англичане же, наоборот, двигались по открытой степи и согласно всем правилам современной тактики: артиллерия, кавалерия, пехота.

У них замечательные войска, способные выдержать любое испытание, укомплектованные достаточным штатом опытных унтер-офицеров.

Любая великая держава могла бы гордиться такими солдатами. Эти молодцы были совсем неповинны в том, что их послали сражаться за несправедливое дело, не по доброй воле бесстрашно шли они проливать свою кровь, чтобы отнять у ни в чем не повинных людей их самое драгоценное благо — свободу.

Главнокомандующий англичан спешил начать сражение. Не столько ради того, чтобы, разомкнув кольцо осады, обрести свободу движений, сколько потому, что ему, лично ему до зарезу нужна была победа Она нужна была ему именно сегодня, и он был готов купить ее любой ценой.

Дело в том, что в Кейптауне уже высадился новый генералиссимус, сэр Редверс Буллер, а сэру Джорджу Уайту необходимо было доказать Англии, что гораздо проще было бы предоставить командование всеми английскими войсками ему, Уайту.

Такова истинная причина этого наступления, столь безумного, что бурские генералы долго отказывались в него поверить.

Из глубины долины донеслись глухие раскаты: английские пушки открыли огонь.

Снаряды, начиненные лиддитом [31], с пронзительным свистом рассекали воздух и, упав среди холмов, взрывались градом стальных осколков и клубами зеленоватого дыма.

Четыре непрерывно гремевшие батареи и колонны англичан, формировавшиеся на ходу, постепенно приближались к холмам.

Пушки буров лениво отвечали на этот скорее шумный, чем опасный концерт. Их артиллеристы заранее разметили прицельные квадраты и теперь терпеливо выжидали, когда можно будет открыть огонь из всех орудий, чтобы разить врага с близкого расстояния.

Два пехотных полка, поддерживаемых двумя батальонами гайлендеров Гордона, выстроившись по ротам в колонны, приблизились к позиции буров и решительно бросились в атаку.

Генерал Вильжуэн, находившийся недалеко от Молокососов, внимательно следил за движением англичан.

— Безумцы! — воскликнул кто-то из его свиты.

— Храбрецы! — поспешно возразил генерал, отличный судья в вопросах доблести.

Стрелки, залегшие в передовых окопчиках, открыли ответный огонь. Несколько англичан упало.

Пушки неистовствовали; непрерывно шлепались и взрывались снаряды, зеленой пеленой расстилался дым; горнисты трубили атаку, а шотландские волынки наигрывали самые боевые свои мотивы…

Плохо защищенная первая линия траншей была взята англичанами без особых усилий.

Шагавшие в авангарде гайлендеры Гордона, опьяненные этим слишком легким успехом, который они приветствовали бурным «ура», гимнастическим шагом бросились вперед, но, запутавшись в сети проволочных заграждений, падали, кувыркались и застревали в таких комических позах, которые при других обстоятельствах вызвали бы смех.

Тогда своим невозмутимо спокойным голосом Вильжуэн скомандовал:

— Огонь!

И поднялась дьявольская пальба. Привстав немного, Сорви-голова метнул взгляд на своих сорванцов и крикнул:

— Внимание!.. Беречь патроны! Каждому выбрать свою жертву и тщательно целиться.

В то же мгновение по всей линии загрохотали пушки буров, открыв огонь по врагу с дистанции всего лишь в девятьсот метров. На застрявшую в проволочных заграждениях английскую пехоту обрушился ураган снарядов.

Пули поражали солдат одного за другим, ядра косили их целыми рядами.

— Сомкнуть строй!.. — командовали английские офицеры, хладнокровие которых ничуть не изменило им среди этой ужасной бойни.

Унтер-офицеры специальными ножницами перерезали проволоку, громче запели горны, с новой силой загнусавили волынки, и волна окровавленных людей с еще большим ожесточением бросилась на приступ.

Весь путь англичан был усеян телами убитых и раненых; звуки труб сливались с предсмертными воплями людей, с жалобным ржанием искалеченных коней.

Буры встретили это неистовое наступление с непоколебимым мужеством, которое ничто не могло сломить.

Но вот они покинули один за другим три холма, связанных между собой системой защитных укреплений. Буры выполнили этот маневр в изумительном порядке, без малейшего признака смятения, не оставив врагу ни одного убитого или раненого. Они отошли на заранее приготовленные позиции. Все поле, представлявшее собою подход к этим позициям, было заранее тщательно размечено по карте на квадраты, каждый из которых находился на прицеле бурских орудий.

Таким образом, буры превратили эти позиции в неприступную крепость.