Борджиа - Мишель Зевако Страница 11

– Ну, – проговорила она, – кажется, речная нимфа вас напугала, шевалье?

– Синьора, – ответил Рагастен, не слишком осознавая свои слова, – я боюсь только одного: чтобы это видение не испарилось…

– А что вы делаете в этих отдаленных местах? – спросила ради приличия девушка.

– Искал вас! А вы, синьора?

– Ждала вас, – в тон ему ответила девушка.

Рагастен даже вскрикнул от радости. Одним прыжком он преодолел ручей, их разделявший, и хотел уже броситься к ногам юной синьорины, но та жестом, полным изящного достоинства, остановила его.

– Я поджидала вас, шевалье, – повторила она взволнованно, – потому что увидела в вас, не знаю отчего, человека, которому можно довериться… Или я ошиблась?

– О, нет, синьора, – сказал шевалье, отвесив почтительный поклон. – Нет, вы не ошиблись, поверив в человека, который, после того как он увидел вас, не мечтает ни о чем другом, как только встать на вашу защиту…

– А я и в самом деле нуждаюсь в защите. К несчастью!..

– Знаю, синьора.

– Знаете?

– Ваших слов было достаточно, чтобы понять это… Но я знаю еще и кое-что другое, и это заставило меня разыскивать вас…

– О чем же вы узнали? – удивленно воскликнула юная девушка, и в голосе ее послышались нотки страха.

– Сначала скажите свое настоящее имя! Я знаю, что вас зовут Беатриче, что вы – дочь графа Альмы…

При этих словах она побледнела и отступила, испуганно оглянувшись. В ее глазах читалось теперь недоверие.

– Успокойтесь, синьора, – пылко начал убеждать ее Рагастен. – Ваше имя никогда не слетит с моих губ.

Она приблизилась, все еще не переставая дрожать, и протянула руку, к которой шевалье жадно прильнул губами.

– Простите меня, синьор… Я ведь окружена ловушками и врагами… Имя мое и в самом деле надо держать в секрете, и я испугалась, когда оно стало известно… Будь то даже такой преданный и смелый человек, как вы!

– Совершенно случайно я узнал этот секрет… Признаюсь, впрочем, что это был несчастный случай…

– О чем вы хотите сказать?

И тогда Рагастен пересказал ужасную сцену, при которой ему довелось присутствовать, и дословно повторил мрачные слова, сказанные умирающим в Тибре.

– Я погибла, – прошептала девушка.

– Клянусь Солнцем, освещающим нас, – воскликнул Рагастен. – Клянусь, что дни несчастного, заставившего вас плакать, сочтены, если только вы откроете мне его имя…

Примавера покачала головой и содрогнулась. Потом пристально посмотрела на шевалье.

– Хорошо, – вдруг сказала она. – Вы всё узнаете!.. Но не сегодня… и не здесь!.. Назначаю вам свидание в пятницу, в час ночи, на Аппьенской дороге… Отсчитайте по левую руку от себя двадцать две гробницы… у двадцать третьей остановитесь. Подойдите к ней и тому, кто вам скажет «Рим», ответьте: «Любовь!»… Тогда, шевалье, вы узнаете, сколь могущественны мои враги.

Шевалье приложил руку к сердцу, готовому выскочить из груди, и собирался ответить. Но Примавера, легкая и грациозная, уже скрылась в густых кустах.

Задумчивый, терзаемый тысячами мыслей, шевалье взнуздал Капитана, вывел его из леса и вскочил в седло. Потом он доехал до Римской дороги. Но то малое, что он знал, и то большое, о чем догадывался, заставило его быть острожным. Шевалье направился в объезд и только к вечеру вернулся в город совсем в другие ворота, нежели те, из которых выехал.