Остров затонувших кораблей - Стивен Робертс Страница 11

Не к добру. Не знаю, о чём переговаривались два заклятых врага. Можно было только догадываться — негодяи сговорились против общего обидчика и заключили союз. Целью которого, несомненно, являлось уничтожение команды Флинта.

Две карты легли поверх нашей.

«Дю Капп» стал на рейде у Белой скалы, но шлюпки пока не отчаливали. «Победа» отправилась в разведку вокруг острова. Не оставалось сомнений — Лавассер найдёт наш корабль, и тогда мы окажемся в западне на этом треклятом острове…

Две «вертлюги» установили с южной и восточной сторон. Мы не боялись прямого нападения с востока, так как до самого обрыва на целую милю восточная сторона представляла собой пустырь с чахлым кустарником. Солдаты вряд ли будут штурмовать отвесный обрыв, только чтоб неожиданно оказаться на виду в миле от блокхауза. С севера защищало болото, с запада речка, довольно бурная в это время года. Хоть с северной стороны было больше всего бойниц, это сделано было скорее для доступа свежего воздуха, нежели для обороны. Хотя, возможно, в сухой сезон болото было более проходимым.

С двух кораблей на ногах осталось едва человек тридцать. Тяжело раненных оставили в пещере Двуглавого холма, снабдив оружием и запасом солонины. Никто не оглянулся на их крики и проклятья, судьба их была вверена провидению. Пока одни укрепляли сруб, другие перетаскивали провизию.

Мы валили деревья, расчищая подход к блокгаузу, и тут же забивали неотесанные бревна в прорехи частокола. Не понимаю, каким чудом Флинт заставлял людей работать, но не отлынивал никто.

Целый день и полночи обстреливали пушки остров Кидда. До вечера мы продолжали работу под грохот канонады, и я пригибался каждый раз, заслышав свист ядра. Когда стемнело мы, выставив часовых, разместились под крышей сруба. При каждом новом разрыве я вздрагивал, и мне всё казалось, что уж следующее ядро разнесёт стену над головой.

Ужинать я не стал — кусок в горло не лез. Хотелось уснуть и проснуться, когда всё закончится, а не содрогаться при каждом выстреле.

Есть совершенно не хотелось, разговаривать тоже, и сон обходил стороной. Я смотрел в бревенчатый потолок, ожидая, когда он рухнет мне на голову, и безуспешно пытался вспомнить хоть одну молитву. Никогда я не был так близок к тому, чтоб дать обет уйти служить Христу, лишь бы только пережить обстрел и остаться целым и невредимым.

На наше счастье, убежище наше оставалось невидимым с моря, и ядра ложились вслепую, не принося много вреда. Мы вскоре привыкли к свисту ядер и грохоту выстрелов. Лёжа на спине, на твёрдых брёвнах пола, я вспоминал дом, где не был столько лет. Пытался представить, что могло измениться за время моего отсутствия. Мечтал о том времени, когда наконец вернусь домой богачом, в золочёной карете с шестёркой великолепных жеребцов. Поставлю большой дом, или выкуплю усадьбу покойного Хэтча, женюсь, и буду жить в своё удовольствие, распевать весёлые песни и рассказывать своим детям невероятные истории о своих похождениях.

Мысли эти отвлекали от канонады, немного успокаивали. Я и не заметил, как уснул некрепким сном.

Штурм начался на рассвете. Мы были разбужены криком часового, поднялась суматоха и толкотня. Никто толком не знал, что делать, куда бежать, за что хвататься. Большинство бросилось к бойницам, толкаясь и чертыхаясь, и начали палить во все стороны.

«Даго», сомкнув ряды, шли в открытую атаку. Под барабанную дробь поднимались красные мундиры по южному склону. Они даже не удосужились окружить нас, а шли скопом, шеренгами. Представляя удобную мишень для наших выстрелов.

Грохнула «вертлюга», и картечь уложила несколько врагов. Крики боли заглушили эхо выстрела. Хэндс знал своё дело, что ни говори.

Пока пушка перезаряжалась, канониры развернули второй фальконет и выстрелили снова. Затем заговорили мушкеты; нестройно, но метко. Не в пример нестройному залпу французов и дако, выбивавшему щепки из толстых брёвен.

Блокгауз заволокло пороховым дымом. Не имея мушкета, я всё же протиснулся к бойнице и выстрелил с пистолета, затем укрылся за брёвнами и принялся перезаряжать оружие. Мельком заметил Хэнка, трусливо спрятавшегося под лестницей.

Второй залп кулеврины сделал своё — несколько врагов во главе с командиром рухнули наземь, корчась и крича от боли.

Остальные смешались. Мушкетные выстрелы решили дело. Подхватив раненных, солдаты отступили, бегом спускаясь с холма под прикрытие деревьев.

— Катитесь, трусы, не переломайте ноги! — закричал Флинт.

— Audaces fortuna juvat! Ура канониру! — подхватил Сильвер.

— Ур-раа! — рявкнуло с полтора десяток глоток. Возбуждённые первой победой пираты приободрились.

— Хэй, молодцы, ребятки! — вскричал Сильвер, который всё время боя ковылял от бойницы к бойнице, подбадривая людей, в то время как капитан Флинт кричал ругательства и проклинал солдат с крыши сруба, размахивая своей тяжелой саблей в виду отсутствия забытого на «Морже» флага.