Осколки нефрита - Александр Ирвин Страница 11

На следующее утро Кроган поднялся ровно в шесть — он всегда так вставал, независимо оттого, провел ли ночь в своем поместье в Луисвилле или в отведенной для него комнате в гостинице. Он уже одевался к завтраку, когда в дверь постучали.

— Кто там?

— Это я, Мэт.

Даже не видя его лица, Кроган понял, что парень чем-то расстроен.

— Входи, — разрешил он.

Дверь открылась, и в нее ворвался тощий раб. Он сжимал шапку в руках, теребя ее длинными пальцами. Кроган глянул на него и перестал возиться с галстуком.

— Ну? Выкладывай.

— Сэр… я это… насчет Стивена я, — торопливо начал Мэт с дрожью в голосе. — Из пещеры-то он не выходил, никто не видал, чтоб он из пещеры выходил-то. Ну мы и подумали, вдруг он с вами говорил? А то Шарлотта его не видала, и никто его не видал, никак стряслось с ним чего в пещере-то, а то ведь он не сказал никому, что заночует там, да и он страсть как не любит…

— Быстро за Ником и Альфредом! — рявкнул Кроган, бросая галстук на кровать. — Сейчас же! Он собирался пойти к Куполу Горина. Пошевеливайся!

Мэт побежал к домику возле реки, в котором жили рабы. Когда он вернулся с Ником и Альфредом, уже одетый Кроган ждал их у начала тропы, ведущей к пещере. Он мельком оглядел парней: трое молодых негров — восемнадцати, двадцати и тридцати одного года, — здоровые, опытные проводники, каждый из них стоит не меньше тысячи долларов. Однако репутация Стивена, не говоря уже о его навыках, стоила дороже этих троих, вместе взятых.

— Как только вы его найдете, — сказал Кроган, когда они подошли ко входу в пещеру, скрытому фиолетовой предрассветной темнотой, — пошлите Ника сообщить мне.

Ник был самым неопытным из троих, но самым быстрым.

— Веревку взяли? Бинты и шины?

Они кивнули; жесткий слепящий свет ламп заливал лица.

— Ничего не понадобится, — раздался голос из-под нависающего над входом камня.

Мэт, Ник и Альфред одновременно сбросили свои рюкзаки и помчались в пещеру. Кроган тоже рванулся за ними, однако опомнился. Человеку в его положении не пристало носиться словно школьнику только потому, что один из рабов потерялся. И все же Кроган с трудом сдержал свой порыв. Стивен был его богатством — и репутацией.

Из пещеры донесся взволнованный гам: многократное эхо так искажало звуки, что не поймешь, на каком языке говорят. Да черт с ним, с собственным достоинством! Что там происходит, в конце-то концов? Кроган шагнул ко входу и почти столкнулся с Ником.

— Мистер Кроган…

Кроган оборвал его:

— Это Стивен? С ним все в порядке?

— Черт знает на что похож, но целехонек, — выдохнул Ник. Его карамельного цвета кожа была светлее, чем у остальных рабов Крогана — светлее даже, чем у рожденного от белого отца Стивена, — и под ней проступил румянец. «Весьма любопытное явление с точки зрения медицины», — подумал Кроган, однако отмахнулся от этой мысли.

— Тогда чего вы там растрещались? Выводите его наверх.

— Сию минуту выходит, — ответил Ник. — Он мумии нашел, смотрит, чтоб, не ровен час, Мэт с Фредом не попортили чего.

Пока Кроган собирался с мыслями для ответа, длинноногий юнец развернулся и прыжками понесся обратно в пещеру.

Стивен сидел на валуне возле тропы и наблюдал, как Альфред и Мэт несут аккуратно завернутую мумию в гостиницу. Они исчезли за углом здания, и Стивен осторожно соскользнул на землю, стараясь не обращать внимания на пульсирующую боль в правой лодыжке. Как же он устал! Каждый мускул дрожал и подергивался; когда Стивен пил из фляги, рука у него тряслась.

Он попытался вспомнить, как вытащил мумию из пещеры, но память об обратном пути исчезла, затерялась в утомительных лабиринтах вчерашнего похода. Стивен слышал, как Кроган извиняющимся тоном объяснял профессору Тетерсфилду, что все экскурсии переносятся на завтра. Профессор добродушно принял задержку.

Стивен потер руками лицо и шаг за шагом вспомнил прошлую ночь. Как он вышел из Речного зала, как полз по извилистому проходу, как нашел золотую монетку и обрадовался, что покорил Бездонную яму, и как обнаружил треугольную расщелину, которая выглядела слишком правильной, слишком искусственной. Как посветил в отверстие и услышал вопли духов и как, в полной уверенности, что туда можно пролезть, пробрался вовнутрь, сквозь короткий проход, в куполообразный зал…

Зал. Мысли начали путаться в зале. Стивен обхватил ладонями виски и мягко помассировал, стараясь восстановить в уме увиденную картину. Не получалось. Калейдоскоп не связанных друг с другом осколков: запахи, звуки, картинки — ничего не понять.

Он помнил стены с высеченными в них уступами, поднимающимися вверх за пределы видимости, — стена напротив полностью терялась в темноте. Каменный блок, верхняя часть которого стесана под углом — в направлении невидимой дальней стены. Мертвец, мумия, сидит на этом камне: голова упала на грудь, руки обхватили живот, босые ноги свесились вниз. Перья, он запомнил перья. Длинные зеленые перья вырастают из плеч мумии, спадая вниз, ниже поверхности камня. Кожа лица туго натянута на череп, зубы крепкие. Края камня украшены резьбой и покрыты пятнами; на полу у камня тоже пятна, и в неверном свете лампы кажется, что они растекаются. Пятна мокро отблескивают, и под ними вырезанные на камне фигурки змей и птиц; люди в странных масках плавно изгибаются, глаз выхватывает их движения, а все окружающее растворяется в неясной дымке и тенях. Запах дождя, дождевая прохлада на щеках, шипение дождевых капель, падающих в огонь.

Оглушительный рык потряс пещеру, запахло горячим обгоревшим мясом, и дрожащий огонек лампы поглотила темнота.

Тлалок.

Слово прозвучало так ясно, как будто кто-то произнес его вслух. Пещера стала медленно наполняться грязным оранжевым светом, похожим на слабый свет сумерек или на солнце в последний час перед восходом. Чистый аромат дождя смешивался в ноздрях с отвратительной вонью гари. На дальней стене уже можно было рассмотреть гигантский барельеф: танцующая фигура в маске и накидке держит в руке нечто вроде молнии; из другой руки спадает ожерелье из человеческих черепов и тянется между ног. Раскосые глаза ярко обведены красной краской, клыки оскалены в рычании, а губы расщеплены каким-то бруском. Кошачьи уши прижаты к головному убору, украшенному перьями и повторяющимся изображением полумесяца внутри заходящего солнца.

Тлалок, масеуаяес имакпаль ийолоко. Слова безмолвно зазвенели в пещере, и Стивен понял, что они означают: «Тлалок, Тот, кто заставляет все расти, держит людей в своей ладони».

Фигура на стене снова расплылась: свет падал только на ожерелье из ухмыляющихся черепов. Один из них сказал: «Йоллотль, чальчиуитль, ин нелли теотль». Слова эхом отдались от мумии на камне: «Сердце, драгоценная кровь, единственный истинный бог». Заскрипели сухие кости — мумия повернулась к Стивену. Застывшая на ее лице улыбка теперь стала клыкастой, череп казался более плоским и широким, ноги подтянулись и скрючились, кисти превратились в толстые лапы. Мумия подняла руки, и Стивен увидел, как в темном углублении живота бьется человеческое сердце.