Двести тысяч золотом - Василий Веденеев Страница 11

Саша осмотрелся. Яма походила на громадный кувшин с запечатанным решеткой горлом. Внизу пространство расширялось, можно было стоять, пригнувшись. В углу зашевелилась какая-то темная масса, и хриплый бас недовольно пробурчал на родном русском языке:

— Осторожнее, вы чуть не задавили Мольтке!

— Кто тут?

— Ага, проклятые ходи [3]приволокли соотечественника!

Раскидывая прелую солому и ворочаясь шумно, словно медведь в берлоге, от стены отделился огромный человек. Выпрямиться он не мог — слишком был велик — и приблизился к Саше на четвереньках. Его изуродованное шрамом лицо густо заросло щетиной, борода торчала клочьями, а единственный глаз глядел на «вновь прибывшего» с явным интересом.

— Позвольте представиться. Капитан Лобанов, Юрий Петрович.

— Руднев, Александр Иванович, — назвался Саша, усаживаясь на пол. — А вы случайно не князь Лобанов-Ростовский?

— Нет, к князьям Ростовским отношения не имею, — засмеялся гигант, устраиваясь рядом. — У меня тут есть маленький приятель. Я его зову Мольтке, поскольку он рыжий, как пруссак. Сейчас познакомитесь.

Юрий Петрович тоненько засвистел, послышался шорох, и Руднев увидел, как из норки высунулась крысиная мордочка. Грызун некоторое время принюхивался, шевеля усами, а потом исчез.

— Стесняется, — усмехнулся Лобанов. — Ничего, привыкнет. Единственное развлечение, поверьте. Надолго в наши палестины?

Единственный глаз Юрия Петровича озорно подмигнул, и Саша вдруг не без страха подумал, что его сосед тронулся умом от одиночества. Судя по бороде, он здесь уже давно.

— Думаете, у меня мозги набекрень? — заржал гигант, фамильярно хлопнув Руднева по спине тяжеленной лапой. — Нет, милейший, я в здравом уме и твердой памяти. И даже еще не созрел для каннибализма, хотя кормит господин Жао отвратительно и крайне нерегулярно. Сами убедитесь.

— Жао? Кто это?

— Главарь банды, которая нас тут держит, — зло сплюнул Лобанов. — Закурить у вас… случаем… не найдется? Простите великодушно, но озверел без папирос — почти месяц сижу.

— Нет, табак отобрали еще вчера, — сокрушенно развел руками Руднев. — А за что вас?

— Имел несчастье попасть в плен. — Юрий Петрович улегся на спину, закинул могучие руки за голову. Саша наконец разглядел, что его товарищ по несчастью одет только в грязное исподнее белье.

— Воевали?

— Это моя профессия, — гордо ответил гигант. — Воевал с немцами, потом с красными, а здесь сколотили офицерский батальон и подались в наемники к одному китайскому генералу. Игрушечная война! Но платили нормально. Жить-то на что-то надо? Кому нужен бывший командир команды охотников?

— Значит, вы были разведчиком? — уточнил Саша.

— Какая теперь разница? Все мы кем-то были… Мне напоследок не повезло: легкая контузия, а очнулся уже в плену. Через пару дней меня продали, как скотину, этому прохиндею Жао. А он считает, что за меня можно взять выкуп. Но кто заплатит, если никому даже не известно, где я нахожусь?

— А если написать?

— Куда? На деревню дедушке? Бросьте, Александр Иванович, пустые фантазии. Некому за меня платить. Извините за нескромность, но хотелось бы узнать, с кем имею честь разделить пристанище?

Саша задумался. Как в нескольких словах рассказать свою одиссею? Иногда кажется, что только вчера оставил родительский дом, а оглянешься на прожитое, и дух захватывает от чудовищного нагромождения событий. Да и стоит ли изливать душу этому одноглазому гиганту? Нет, от мысли, что Лобанов специально подсажен в яму, Руднев был далек, но береженого и Бог бережет…

— История заурядная, — медленно начал он, — не знаю, покажется ли она вам интересной? Учился в Хабаровском кадетском корпусе, потом попал в окопы, получил «Георгия» и чин прапорщика, в лихолетье очутился в Харбине. С детства немного говорил по-китайски, вернее, на шанхайском наречии. Подался на заработки, был шофером, охранником в банке, а потом устроился бодигаром, то есть телохранителем, к местному купцу-миллионеру. Поехали с ним по торговым делам в южные провинции, да случилось непоправимое: хозяина убили.

— Ай-яй-яй, не повезло! — искренне посочувствовал Юрий Петрович. — Как же это случилось? Не углядели?

— Хунхузы, — горько усмехнулся Руднев. — Банда. Мне чудом удалось отбиться, и подался я пешком прямо на север, поближе к своим, поскольку в кармане ни гроша. Вчера попался людишкам генерала Чжу Пея, а ночью из их плена угодил в другой. Вот и все.

— Значит, тоже покормили вшей на фронте? Поздравляю, батенька! Должны иметь боевой опыт.

— Хотите предложить вступить в офицерский батальон? — засмеялся Саша. — Шутник вы, Лобанов! Посмотрите, что вокруг делается.

— Знаете, как развлекается господин Жао? — Капитан рывком сел и уставился единственным глазом на Руднева. — Слышали про «золотой кирпич»?

При слове «золотой» Александр насторожился, но не подал виду. Куда клонит Юрий Петрович? Неужели судьба свела его с еще одним искателем сокровищ, готовым продать за них душу дьяволу?

— Человека ставят в согнутом положении и кладут на спину груз, — продолжал Лобанов. — Господин Жао и его телохранитель Чжоу обожают делать это на солнцепеке. Когда простоишь так несколько часов, небо с овчинку покажется. Такой вот «золотой кирпич»… Или еще одно любимое развлечение: двоих зарывают по пояс в землю друг против друга и дают им в руки палки. Хочешь жить — забей насмерть противника! Насмотрелся, хватит. Предлагаю бежать, пока не поздно. Сам Бог послал мне вас: неужели два русских офицера не найдут способа вырваться из земляной темницы? У меня и планчик есть, нашлось время подумать. Соглашайтесь, Руднев, все одно — погибать!

В сумраке раздался шорох и писк, промелькнула рыжая крыса. Похоже, Мольтке освоился? Наверху резались в карты караульные, до узников доносились их азартные возгласы. Где-то ржала лошадь, слышался визгливый голос торговца, пытавшегося выгодно сбыть залежалый товар.

— А чего же вы раньше?.. — вглядываясь в лицо Лобанова, спросил Саша. «Бежать… Быть может, капитан действительно тронулся на почве фантастической идеи побега?»

— Да решетку-то эту проклятую не открыть в одиночку, — вздохнул Юрий Петрович. — Допрыгну, уцеплюсь, а собственный вес мешает, не дает сдвинуть с места. Вот если бы вдвоем! Караульная служба у ходей поставлена из рук вон плохо: пьют, шляются где попало, дрыхнут. Правда, пару раз заметили, как я цепляюсь за решетку, и досталось мне по пальцам прикладом.

— Надо знать, куда бежать, — возразил Руднев.

— К железной дороге, — придвинувшись ближе, жарко зашептал капитан. — Направление я запомнил, когда меня сюда везли. К утру доберемся. Жао туда не сунется.

— Откуда вы знаете?