Казак в океане - Юрий Волошин Страница 11

– Вот этот и этот, – указал на двоих, – хромые и сильно. А третий болеть грудь и не можно много ходи. Давай им работа, Люк.

Лука удивился, подумал немного и согласно кивнул.

– Будешь ими руководить. Погляди, что они могли бы делать. – Лука улыбнулся, вспомнив Кату. Стало тепло на душе от ее заботы.

Однако дела все равно подвигались медленно. Слишком много было работы.

А события на острове развивались стремительно. Вблизи Бас-Тера индейцы напали на две усадьбы и вырезали поселенцев. Это взбудоражило народ. Быстро был сформирован отряд в полторы сотни мушкетов. Два десятка добровольцев на конях носились по округе, выискивая индейцев.

Ушли в отряд и Назар с Савком. Причем Савко не горел особым желанием, а больше шел за Назаром.

Дней десять спустя произошло большое сражение. Индейцы были оттеснены в предгорья Суфриера и там скрылись. Потери с обеих сторон были значительными. Вернулся и Савко, раненный стрелой в грудь. Его привез товарищ и оставил на попечение колдуна Эфу.

Лука не отходил от товарища, допытывался о Катуари.

– Даже не слыхал ничего про нее, – успокаивал друга казак. – К тому же я даже доволен, что получил стрелу. Рана пустяковая, но я теперь могу остаться здесь. Нас и так полегло больше двадцати человек за последние две недели.

– Так много? – удивился Лука.

– Что ты хотел? У них у половины были английские мушкеты. Правда, и мы у них выбили с полсотни человек. Да все это мне не по душе, Лука. Не стоило мне туда ввязываться.

– Пленные были? – допытывался Лука.

– Раненых добили, а нескольких пленных пытали, но что выпытали, мне неизвестно. Я как раз получил стрелу и уехал домой.

– Как ты считаешь, Савко, нашей усадьбе грозит что-нибудь?

– Бог его знает, Лука! Во всяком случае, поблизости от нас ни одна усадьба не пострадала. Больше по ту сторону горы. Но оружие надо держать наготове, это я знаю точно, Лука. А может, это твоя краля оберегает здешние усадьбы?

Сверкающие глаза Савка лукаво прищуривались, давая понять, что тайна Луки уже ни для кого не является тайной.

Исчез Жан. Лука целый день его не видел. Индейцы продолжали работать на верфи, а мальчишки нигде не было.

Лишь через три дня он появился, весь ободранный и измученный.

– Ты где пропадал, паршивец? – накинулся на мальчишку Лука.

– Быть лес, Люк. Хотеть сам поглядеть, что там делать.

– И что ты увидел? Говори же!

– Плохо, Люк! Карибы победить нет! Я плакать. Плохо!

– Ты в этом не виноват, Жан. Ты ведь очень даже многое сделал для своего народа. А Катуари? Ты ее нашел?

– Нет, Люк. Один кариб говорить, что она на гора. Прятаться.

Лука немного пришел в себя, поняв, что с Катой пока ничего страшного не случилось. Но смертельно захотелось увидеться, поговорить, убедить в бесполезности ее участия в этой бойне, исход которой предрешен.

Он понимал, что это пока невозможно, но мысль эта прочно засела в голове.

Всем было ясно, что война не закончена. Французы горели непреодолимым желанием покончить с карибами раз и навсегда и не успокаивались.

Отдельные группки индейских воинов еще появлялись то в одном, то в другом месте, с дерзостью отчаявшихся жгли усадьбы. За ними бросались отряды поселенцев, устраивали настоящую охоту.

А ряды карибов таяли почти каждый день. Их женщины и дети были первыми жертвами бойни, а мужчины горели мстительным огнем, мало помогавшим им.

Приехал Назар. Был он угрюм и неразговорчив. Лишь на следующий день у Луки появилась возможность разведать, что так повлияло на настроение друга.

– Знаешь, Лука, ты, видимо, был прав, отказываясь от участия в этой бойне.

– Что так, Назар? Чем ты расстроен?

– Ужасное зрелище! Такая жестокость! Причем совершенно бессмысленная и не оправданная. Резали, кололи всех без разбора. При чем тут малые дети и старухи? Всех уничтожали, как у нас говорят, до ноги. Ужасно! И это христиане! Жуть берет. Пираты – и те так не поступали.

– Говорят, что хуже войны ничего не может быть, – философски заметил Лука. – Идет уничтожение целого народа. Согласен, что это ужасно. Ты должен знать по книгам, как это было и у нас при нашествии татар. В Киеве никого не осталось живыми. А это тебе не горстка карибов в тысячу человек.

– Это верно. Но то были завоеватели, дикие и необузданные. А это французы! Цивилизованные люди! Словно татары. Но те хоть детей, баб да хороших мастеров в плен брали, а эти резали всех. А пленных брали лишь для пыток, чтобы выведать какие-то тайны.

Лука насторожился. Назар, конечно, не имел в виду его личное участие во всей этой истории, но одно упоминание о пытках пленных встревожило.

– Про индианку ничего не слышал? – осмелился спросить Лука. Тот покачал головой и замолчал. Потом сказал угрюмо:

– Попадись она им, тут же вспороли бы живот, как многим женщинам, особенно беременным. Как такое могут творить христиане?! В голове не укладывается!

Назар был сильно взвинчен, обескуражен и никак не хотел успокоиться. Прошел месяц. Назар понемногу успокаивался, но от предложений опять поехать в отряды французов категорически отказывался.

– Я считаю себя христианином и не приемлю такой войны, поголовного и жестокого уничтожения народа. А они тут были хозяевами, с которыми надо считаться.

– Сударь, речь идет о судьбе наших усадеб, – говорили посланцы, вербовавшие добровольцев.

– Мы несколько лет жили мирно с туземцами. Чего ради начали их преследовать? Мы готовы жить и сейчас с ними в мире и согласии. Места хватило бы на всех. Нет, я больше не участвую в ваших авантюрах. С меня довольно!

Вербовщики с недовольством, граничащим с озлоблением, покинули усадьбу.

– Это нам может повредить, – вздохнул Лука, хотя в душе был доволен решением Назара.

– Ну и пусть! Лучше терпеть плохое, чем участвовать в кровавых избиениях несчастных карибов, вина которых лишь в том, что не могут они вынести издевательства белых.

– Что ж, придется готовиться к худшему, – отозвался Лука. – Нам не привыкать. Переживем, друже.

Больше месяца их никто не трогал. Потом начались непонятные вещи. С Лукой и Назаром не хотели совершать сделки, некоторые торговцы не продавали им товар, оправдывая себя различными глупыми отговорками.

– Придется нам переходить полностью на свое хозяйство, – заметил Лука спокойно, хотя внутри бушевало раздражение и озлобление.

– Это не так просто, Лука, – ответил Савко. – Попробую я заняться делами. Все ж пострадал за общее дело. Посмотрим, как они поступят со мною.

Свои слова он вскоре проверил на практике. Поехал в поселок покупать товары для корабля и усадьбы.