По ту сторону жизни - Александр Чиненков Страница 107

— А удобно ли обсуждать важные дела в столовой? — удивился дон Диего. — Мне кажется, что наши дела мы должны обсуждать в более укромном месте.

— Так и будет, не сомневайтесь, — заверил его Боммер. — Доктор Рашер уже ждёт нас в своём кабинете.

— Он ознакомился с текстом договора и одобрил его? — поинтересовался с надеждой дон Диего, но Боммер вместо ответа лишь ухмыльнулся.

— Ты давай не заморачивайся на этот счёт, — сказал он спустя минуту. — Твоё предложение — просто дар судьбы! Доктор собирается обсудить лишь проблему, которая его немного беспокоит.

— И что его может беспокоить? — занервничал дон Диего.

— Его беспокоят гарантии, — вздохнул Боммер. — Он хочет поинтересоваться, какие ты можешь дать нам гарантии, что не будет никаких осечек или форсмажорных ситуаций.

— Э-э-э, да это вопрос второстепенный, — хмыкнул с облегчением дон Диего. — Всю ответственность за ваш переезд в Аргентину я целиком и полностью беру на себя!

— Тогда попытайся убедить в этом доктора, — сузил глаза Боммер. — Скажу сразу, придётся очень постараться…

В столовой обедали молча, перебрасываясь короткими, ничего не значащими фразами. Выйдя из столовой, они говорили по-русски и тихо, стараясь не привлекать к себе внимания. Дон Диего возлагал на разговор с доктором Рашером большие надежды. Он должен был убедить его дать согласие любым способом, иначе не добиться успеха своему «предприятию».

Доктор поджидал их в своём кабинете, поглядывая на часы.

— Ну вот мы и пришли, — сказал Боммер, открывая дверь и пропуская дона Диего впереди себя.

«Господи, помоги, — подумал тот, переступая порог. — Не оставь меня без своей защиты и помощи, Господи!»

Встреча была сдержанной: скупые улыбки, осторожные рукопожатия. Доктор наполнил три рюмки коньяком и сказал:

— За наше взаимопонимание и успешное сотрудничество, господа, хотя… Хотя договор, который я внимательно изучил, не совсем меня устраивает!

— Вот как? И чем именно? — всполошился дон Диего.

— Я не смогу сохранить его в тайне, — вздохнул доктор. — И… Честно говоря, я не знаю, как преподнести его рейхсфюреру Гиммлеру. Как мотивировать его целесообразность, не имею представления! Как мне убедить рейхсфюрера в необходимости переезда в Аргентину немецкой науки, когда Германия ведёт успешные боевые действия как в Европе, Африке, так и на Востоке?

— Я готов помочь вам в этом, — вызвался Мартин. — У меня уже есть на этот счёт кое-какие соображения.

Рашер с подозрением покосился на него, но Боммер, улыбнувшись, добавил:

— Это будет несложно сделать, господин доктор. Сошлёмся на необходимость смены обстановки для улучшения производительности экспериментов. Достаточно?

— Может быть, — пожал плечами доктор. — Вот только реакцию рейхсфюрера предсказать нельзя. — С его лица сползла улыбка, голос сделался твёрдым, а тон повелительным. — Если я подпишу такой договор без одобрения рейхсфюрера, то можно ожидать непредсказуемых, негативных последствий!

Они выпили. Поставив рюмку, доктор обратился к дону Диего:

— А если сразу не получится убедить рейхсфюрера, что собираетесь делать?

— Да ничего, — развёл руками, внутренне содрогаясь, дон Диего. — Вы упустите возможность уехать в безопасное место и в комфорте продолжить свои изыскания. Это только кажется, что у вас в Германии всё хорошо. А я, по совести говоря, давно уже собираюсь уехать из воюющей Европы. Я просто изнемогаю от желания вырваться отсюда!

Доктор усмехнулся, а Боммер сказал:

— Отлично! Но сделать ты это сможешь не раньше, чем получишь разрешение. А пока побудешь моим гостем! Уезжаем уже сегодня, не возражаешь?

На лице дона Диего обозначилось кислое выражение.

— А разве я имею право возражать? — пожал он плечами.

— Имеешь, но бесполезно, — усмехнулся Боммер, поднимаясь со стула. — Пока погостишь в одном тихом местечке, в прекрасном средневековом замке, и… Что будет дальше, будет видно. Пока могу пообещать, что мы тебя не обидим!

* * *

Кузьма смотрел на стоявшего перед ним человека как на чудо.

— Называй меня Виталием Висковым, — тихо предупредил его мужчина. — Мы были знакомы раньше. Ты удивляешься, что меня здесь видишь?

— Трудновато не удивляться, — ответил Кузьма взволнованно. — А меня называй полковником Васильевым. Зовут меня Юрий Алексеевич, так я здесь числюсь по документам…

Дон Диего порывисто взял Кузьму за руку и, не обращая внимания на удивлённые лица эсэсовцев, отвёл его в сторону, чтобы не мешать посадке военнопленных в грузовик.

Он окинул Малова цепким взглядом: сумрачное, озабоченное лицо, хмурый взгляд, лагерная роба…

— Я тебя тоже с трудом узнал, — заговорил он тихо. — Постарел… Изменился до неузнаваемости. Значит, пришлось хлебнуть лиха?

— Не мне одному выпала доля такая, — вздохнул Кузьма. — Я и в окружении побывал, и… В бою побывал и сам не помню, как в лагере очутился. Шинель погибшего полковника была на мне, и…

— Всё, молчи, — сказал дон Диего, глянув на эсэсовцев, которые молча наблюдали за их встречей. — Судя по всему, мы в одну сторону едем. Теперь мы вместе, и это хорошо. Доверься мне, и всё будет как надо!

— «Как надо» правильно в плену себя вести? — со злостью прошептал Кузьма. — Или «как надо» немцам угождать, чтобы выглядеть, как ты, господин Бурматов? А я воевать хочу! Рвать немцев руками и зубами! Я на фронт хочу, чтобы давить фашистскую гадину! Я уже давно в плену и много вытерпел! Я…

Дон Диего, явно нервничая, выслушал его.

— Понимаю тебя, Кузьма, — сказал он торопливо. — Но потерпи, сейчас не время и не место говорить об этом. Иди, занимай своё место в кузове и выгляди бодрее. Продолжать разговор мы больше не можем. Держи себя в руках и не наделай глупостей, «товарищ полковник»!

Он подтолкнул Кузьму к грузовику, развернулся и пошёл навстречу Боммеру, который, видимо, уже потеряв терпение, не спеша шагал в его сторону…