Лазарит. Тень меча - Симона Вилар Страница 10

Их последнее свидание состоялось перед самым отплытием престарелой королевы. Элеонора уже ступила на корабельные сходни, когда послышался гром копыт — Ричард примчался в порт, чтобы проститься с матерью.

Коснувшись руки короля, она величественным жестом приказала свите удалиться, чтобы их беседа не имела лишних свидетелей.

— В этих хлопотах и треволнениях, Ричард, — начала Элеонора, — я упустила из виду несколько важных вещей. Нет, не смотри на меня насмешливо — твоей матери еще хватает ума, чтобы понимать: зрелому мужу, правителю великой державы, не так уж нужны советы слабой женщины. И все же я дам их тебе, а ты распоряжайся ими по собственному усмотрению. Там, куда ты направляешься, ты найдешь троих влиятельных людей, каждый из которых заслуживает особого внимания. Тебе следует всячески прислушиваться к мнению блаженнейшего Патриарха Иерусалимского Ираклия. Не упускай также из виду Уильяма де Шампера. Ныне он маршал ордена Храма, но в нем течет кровь Плантагенетов, и он, по всей вероятности, будет избран следующим Великим магистром. И наконец, ты должен всячески опекать Иерусалимского короля Гвидо де Лузиньяна. Лузиньяны наши соотечественники и вассалы, но Гвидо — помазанник Божий, как и ты, сын мой.

При этих словах лицо Ричарда выразило сначала изумление, затем стало задумчивым и, наконец, насмешливым.

— Мадам, ваша мудрость известна всему свету, однако эти советы, думается мне, неверны. Как я могу считаться с патриархом Ираклием, если этот человек, распутный и алчный интриган, открыто жил с любовницей и вдобавок отказался внести выкуп за плененных неверными христиан? Султан Саладин, не чуждый благородства, сам выделил деньги для их освобождения, а многих просто отпустил с миром. Тогда как Ираклий, покидая Иерусалим, увозил полные сундуки сокровищ! Что касается Уильяма де Шампера, — продолжал король, — то при всем уважении к сему рыцарю, я бы хотел видеть Великим магистром ордена другого человека. Тамплиеры сами выбирают магистра, но я полагаю, что те рыцари Храма, что присоединились к моему воинству, охотно поддержат того, на кого укажу я. Сможет ли после этого де Шампер быть мне полезен, да и понадобятся ли мне его услуги? И наконец, Гвидо де Лузиньян. Этому потомку наших вассалов удалось пленить сердце королевы Иерусалимской и благодаря браку стать правителем в Святой земле. Однако как воин он показал себя полным ничтожеством, и благодаря его скудоумию и нерешительности в битве при Хаттине ^[23] полегло все христианское войско. С какой стати мне ратовать за этого человека? Уж лучше я поддержу Конрада Монферратского, героя, отстоявшего от неверных приморский Тир, когда иные твердыни одна за другой покорялись Саладину!..

Ричард говорил запальчиво, и лицо королевы-матери омрачилось.

— Да, я стара, Ричард, и мои советы кажутся тебе никчемными. Но напряги память: разве тебе доводилось когда-либо раскаиваться, поступив так, как я советовала? Не думаешь ли ты, что у меня недостаточно ума, чтобы парировать любой из твоих доводов? Так выслушай же меня хотя бы затем, чтобы продлить эту минуту расставания, ибо одному Богу известно, где и когда нам придется встретиться снова.

Она оглянулась и, убедившись, что расстояние, скрип снастей и крики чаек надежно оберегают ее слова от посторонних ушей, вновь заговорила о патриархе Ираклии.

Да, несомненно, этот иерарх — отнюдь не зерцало честного слуги Божьего. Но когда Иерусалим был захвачен неверными, именно он предстал перед троном Плантагенетов с мольбой о помощи и обещаниями любых наград вплоть до короны Священного города. Следовательно, он сторонник Ричарда Английского в схватке с теми, кто не прочь завладеть столь лакомой добычей, как Святая земля.

Уильям де Шампер… Возможно, храмовники и в самом деле изберут магистром того, на кого укажет Ричард. Но ему не следует забывать, что де Шампер много лет жил и воевал в Леванте, он знает каждую пядь этой земли, и его совет может понадобиться предводителю крестоносного воинства — независимо от того, кто станет новым Великим магистром. Ибо Ричарду пока еще неведомо, что такое Святая земля и насколько она отличается от того, к чему он привык в Европе.

О Гвидо де Лузиньяне следует знать только одно. В Палестине в среде крестоносцев огромную роль играет общность происхождения — Элеонора убедилась в этом сама, да и Ричарду вскоре придется с этим столкнуться. Поэтому Гвидо — его человек, хочет король того или нет. И пусть он бездарно проиграл Хаттинскую битву, но именно Гвидо де Лузиньян начал осаду Акры. Что же до Конрада Монферратского, столь восхваляемого Ричардом, — сей ловец удачи делает только то, что выгодно ему самому. Поэтому неясно, как Конрад, всячески стремящийся возвыситься, отнесется к прибытию в Палестину столь прославленного воителя, как Ричард Львиное Сердце, ибо он алчет славы только для себя! Помни об этом днем и ночью!

Это были ее последние слова. Элеонора Аквитанская, плотно запахнув на груди накидку, защищавшую ее от порывов ветра, легко, как в юности, взбежала по сходням.

Позже, когда сицилийский берег уже отдалился, она пожалела, что их с Ричардом расставание оказалось настолько бурным, что она не успела благословить сына.

Непрошеная слезинка скатилась по ее морщинистой щеке. Королева-мать вскинула руку и осенила знаком креста гавань, причал и сухие склоны гор, нависавшие над городом, моля Пречистую Деву уберечь ее мальчика от огня, железа и людской злобы.

Слезы туманили глаза, и она уже не могла различить ничего, кроме алого пятнышка его плаща, все еще маячившего на причале.