Бриллиант - Сара Фокс Страница 10

Он посмотрел на меня, а я на него. И, клянусь, в его расширенных черных зрачках танцевало бледное желтое пламя, а его щеки облизывали ясные, холодные языки огня. Я попробовала убедить саму себя, что это был всего лишь световой эффект, но, словно завороженная, я только задыхалась и дрожала.

— Ты видишь пламя? — прошептал он. — Смотри внимательно. Проникнись им. Позволь свету перелиться из моих глаз в твои. Знай, что через него проявится твой дар; что в конечном счете эта искра воспламенится и разрастется. Сейчас он еле тлеет, но однажды это пламя станет непреодолимым… хотя только ты, Алиса, знаешь, когда наступит этот момент… Но везде, где я буду, ты станешь искать меня. И тогда наша работа действительно начнется.

— Я все поняла, — тихо ответила я. Его слова убаюкали меня, и я почувствовала, как его руки отодвигают простыни, чтобы коснуться моей шеи и потом скользнуть ниже под тонкую белую ткань, которая прикрывала мое обнаженное тело. Пока его пальцы исследовали каждый бугорок, каждую впадинку моего тела, мои члены словно отяжелели, стали каменными и неподвижными. И все же чуть ниже бедер я почувствовала едва ощутимое прикосновение его рук, но все это время он не сводил с моих глаз свои немигающие зрачки. Я была напугана и смущена тем, что он собирается сделать дальше; с моих губ сорвался тихий всхлип, но я по-прежнему была словно загипнотизирована и не могла отвести свой взгляд от его, казалось, намертво застывшего и навечно вперившегося в меня взгляда, пока наконец он не погасил свечу.

Потеряла ли я тогда сознание или это была всего лишь обволакивающая ночная тьма? Только в одном я уверена — никаких других событий этой ночи я не помню.

* * *

Резкий серый свет ворвался через незашторенное окно, грубо разбудив меня. Из туалетной комнаты через прихожую доносились звуки, я услышала, как Нэнси спускается по лестнице, хотя, казалось, даже для нее был слишком ранний час. Чувствуя себя усталой и борясь с тошнотой, я выбралась из-под одеяла, но из-за головокружения сразу рухнула на пол. Однако на четвереньках я смогла подползти к двери и, собрав последние силы, потянулась вверх, чтобы закрыть ее, испытывая отчаянное желание защититься.

Во время этих действий меня вырвало. Все мое тело содрогалось от боли, и когда я посмотрела вниз, то увидела, что моя длинная белая ночная рубашка вся в крови. Месячные наступили слишком рано.

Я, должно быть, упала тут же на полу, потому что следующее, что я услышала, был мамин голос и громыхание дверной ручки, поскольку она пыталась ее открыть.

— Алиса, ты слышишь меня? Немедленно открой дверь. Ты не можешь прятаться здесь все утро!

Мой дух был сломлен, жажда казалась почти невыносимой, когда я потянулась к двери и повернула ключ.

— Ну и что же ты делаешь? — удивленно воскликнула мама, споткнувшись о мои ноги. — Ради бога, — она с силой потянула меня за руку, — это смешно. Ну давай, поднимайся… только посмотри, на что похожа твоя ночная рубашка! — Она с громким стоном вздохнула и крикнула вниз: — Нэнси, иди сюда немедленно, помоги мне.

Лежа у ее ног, я начала плакать. Сжав кулаки и стуча ими по ее юбкам, я умоляла:

— Мама, пожалуйста, не заставляй меня больше принимать настойку опия. Я чувствую себя настолько больной и опустошенной. Пожалуйста…

— Соберись немедленно, — ее тон был жестким и нетерпеливым. — Прекрати нести чушь. Немедленно! Слышишь?

— Тогда перестань поить меня снотворными! — закричала я. — Запрети этому человеку появляться в моей комнате, — и после яркой вспышки в памяти заключила: — Не позволяй ему колоть меня.

Мама отшатнулась и, потрясенная, застыла, наконец она заговорила:

— О чем ты говоришь? Что это за фантазии? Нэнси, — спросила она, когда служанка, запыхавшаяся от бега, вошла в комнату. — Ты слышала когда-нибудь такой бред?

— Это правда. Посмотри! Посмотри на мою руку… — кричала я, задирая рукав и обнажая все еще свежий след от укола. — Это бред? Я сама это сделала?

Место укола уже покрылось коркой.

Какое-то мгновение мама молча приходила в себя, увидев столь неопровержимое доказательство. Но тогда заговорила Нэнси, нарушив тишину:

— Как вы могли забыть, мисс Алиса? Вы были так расстроены, так кричали вчера вечером! Вы находились в таком кошмарном состоянии, после того как прогнали мистера Тилсбери, которого миссис Уиллоуби прислала к вам с чашкой теплого молока и чем-то, что поможет вам уснуть. Я слышала, как он постучал в вашу дверь, говоря, что оставит это на полке снаружи. Вы продолжали громко кричать, и я встала, чтобы узнать, что происходит.

Мама застыла, в изумлении открыв рот, как будто собиралась возразить, и приложила к наморщенному от удивления лбу руку.

— Я слышала, как после этого он вышел из дома, и затем все началось сначала, и я решила, что лучше спуститься вниз и посмотреть, из-за чего шум. И слава богу, потому что я увидела, как вы гуляете, словно лунатик… прямо здесь, около окна, и уже расшторили занавески. Я испугалась, что вы выпрыгнете, но следующее, что вы сделали, это схватили образец вышивки и попытались уколоть свою руку.

Наклонившись, она подняла с половицы ярко поблескивавшую под беспощадными солнечными лучами иглу, которую я также уже заметила. Должно быть, она случайно выпала из моей вышивки, и теперь Нэнси, гордая, высоко держала ее в своей маленькой руке — блестевшее при холодном дневном свете доказательство. Торжествующе улыбаясь, с важностью она продолжила:

— Мне стоило таких усилий снова уложить вас в постель. Вы что-то долго лепетали, прежде чем наконец уснули. Меня только удивило, что вы ничего не слышали, мэм! — служанка пристально посмотрела на свою хозяйку, которая стояла в замешательстве и молча слушала.

— Что ты говоришь? — набросилась я на служанку. — Ты знаешь, что это ложь! Я все хорошо помню. Мистер Тилсбери был в моей комнате посреди ночи, после того как вы все уснули.

— Это невозможно! — ответила мама серьезно, неожиданно став намного более уверенной. — Он уехал в своем экипаже задолго до девяти часов. Я помню, как сама проводила его до дверей после того, как он приготовил теплое молоко, которое поможет мне уснуть… хотя я не предполагала, что он приготовит его и для тебя… — Мама отвела глаза. Она выглядела озадаченной, словно пытаясь что-то вспомнить, наконец она сказала: — Он хотел успеть на последний поезд до Ливерпуля, откуда собирался отплыть в Америку, чтобы этой самой ночью покинуть Англию.

Неужели это правда? Значит, я жила в мире, где мечты были более осязаемы, чем видимая реальность?

Нэнси уставилась в пол и выглядела теперь гораздо менее уверенной, уголки ее губ дрожали. Мама покраснела, она явно была расстроена.

— Но это казалось таким реальным. Мне было так страшно… — я слабо попыталась протестовать.

— У тебя был ночной кошмар, это очевидно, — мамин голос прозвучал твердо, но уже более спокойно. — Это была реакция на все… Хорошо, вероятно, настойка опия плохо на тебя действует… Думаю, что с сегодняшнего дня ты будешь спать со мной для общего спокойствия, до тех пор пока не окрепнешь и не станешь прежней. У тебя расшатаны нервы, и это не удивительно, после того неожиданного «соприкосновения» с миром духов. Мы с Грэгори просто хотели помочь тебе, защитить от демонов, которые могли ворваться к тебе, так как молодая неопытная душа всегда подвержена влияниям низких, наиболее подлых фантомов. Иногда они любят вредить, забавляясь с нашим сознанием, искажая правду, пугая и тревожа неискушенного медиума. По мере того как твой дар будет развиваться и становиться сильнее, ты сможешь с ними управляться, научишься отличать правду от лжи. — После этого объяснения к маме полностью вернулось самообладание, и она снова стала хладнокровной. — Нэнси, иди и приготовь ванну в моей комнате. Мы оденем и отведем Алису вниз прямо сейчас. — Затем она повернулась ко мне и более ласково добавила: — Никто не сможет заставить принять тебя что-то, к чему ты еще не готова, чего ты еще не хочешь, и ясно, что «увиденное» пришло слишком рано. Ради своего здоровья ты должна пока забыть об этом и попытаться вернуться к нормальной жизни… по крайней мере, на время.