Вокруг света за 80 дней. Михаил Строгов - Жюль Верн Страница 10

– Мсье уезжает?

– Да, – отвечал Филеас Фогг. – Мы отправляемся в кругосветное путешествие.

Тут Паспарту неимоверно вытаращил глаза, брови у него сами собой поползли вверх, руки бессильно опустились, тело обмякло – все его существо являло признаки изумления, доходящего до полного помутнения.

– Кругосветное путешествие!.. – пробормотал он.

– За восемьдесят дней, – сообщил мистер Фогг. – Итак, мы не можем терять ни секунды.

– Но как же багаж?.. – выговорил Паспарту, непроизвольно качая головой: она клонилась то вправо, то влево.

– Никакого багажа. Только дорожная сумка, две шерстяные рубахи, три пары носков. Для вас то же самое. Остальное купим по дороге. Захватите мой макинтош и плед. Наденьте удобную обувь. Впрочем, ходить мы будем мало. Или совсем не будем. Ступайте.

Паспарту хотел воспротивиться. Но не смог. Он вышел из комнаты мистера Фогга, поднялся к себе и рухнул на стул, пробормотав на языке отчизны довольно-таки вульгарную фразу. «Ах! – сетовал он. – Это уж слишком! Вот каналья! Я так хотел покоя, и надо же, чтобы именно со мной…»

А сам уже машинально приступил к дорожным приготовлениям. Вокруг света за восемьдесят дней! Уж не связался ли он с сумасшедшим? Нет… Или это шутка? Ехать в Дувр, ну, куда ни шло. В Кале, так и быть, пусть. Да это и не может слишком огорчить славного парня, пять лет не ступавшего на родную землю. Может, они идо Парижа доберутся? Право слово, он бы рад снова повидать великую столицу. Но джентльмен, который столь бережно расходует каждый свой шаг, конечно, далеко не уедет… Да, само собой, оно так, а тем не менее он уезжает, этот джентльмен, до сей поры такой домосед, он хочет сдвинуться с места!

К восьми часам Паспарту уложил в скромный саквояж вещи своего господина и собственные пожитки, потом, все еще взбудораженный, вышел из комнаты, тщательно запер за собой дверь и направился к мистеру Фоггу. Тот уже был готов. В руках он держал знаменитый «Путеводитель по континентальным железным дорогам» Джорджа Брэдшоу, призванный снабдить его всеми сведениями, необходимыми для путешествия по суше и по морю. Он взял из рук Паспарту дорожную сумку, раскрыл и сунул туда толстую пачку новеньких банкнот, имеющих хождение во всех странах мира.

– Вы ничего не забыли? – осведомился он.

– Ничего, сударь.

– Мой макинтош и плед?

– Вот они.

– Хорошо, возьмите сумку.

И мистер Фогг передал саквояж Паспарту.

– Берегите его, – сказал он. – Там двадцать тысяч фунтов.

Паспарту чуть не выронил сумку, как будто эти двадцать тысяч были в золоте и вес имели соответствующий.

Затем господин и слуга спустились вниз, и ключ, запиравший дверь, ведущую на улицу, повернулся дважды.

Станция дилижансов находилась в конце Сэвилл-роу. Филеас Фогги его слуга сели в кэб, который быстро покатил к вокзалу Черинг-Кросс, откуда берет начало одна из веток Юго-Восточной железной дороги. В двадцать минут девятого кэб остановился перед оградой вокзала. Паспарту спрыгнул на землю. Его хозяин последовал за ним и расплатился с кучером. Тут к мистеру Фоггу приблизилась нищенка, державшая за руку ребенка; ее босые ноги были грязны, на голове потрепанная шляпа с жалким пером, сама в рубище, на плечах изодранная шаль. Она попросила милостыню. Филеас Фогг вытащил из кармана двадцать гиней, которые только что выиграл в вист, и протянул их нищей.

– Возьмите, милая женщина, – сказал он. – Я рад, что встретил вас!

И пошел дальше.

Паспарту почувствовал, что у него как будто повлажнело под веками. Хозяин стал ближе его сердцу.

Вскоре они с мистером Фоггом достигли здания вокзала и вошли в большой зал. Там Филеас Фогг распорядился, чтобы Паспарту купил два билета первого класса до Парижа. Потом, обернувшись, увидел своих пятерых коллег из Реформ-клуба.

– Господа, я еду, – сказал он. – Проделанный мной путь вы сможете по возвращении проследить по различным визам, проставленным в моем паспорте.

– О мистер Фогг, – учтиво запротестовал Готье Ральф, – в этом нет надобности. Мы полагаемся на вашу честь джентльмена!

– Что ж, тем лучше, – обронил тот.

– Но вы не забыли, что вам надо возвратиться… – начал Эндрю Стюарт.

– Через восемьдесят дней, – прервал его мистер Фогг, – в субботу 21 декабря 1872 года, в восемь часов сорок пять минут вечера. До свиданья, господа!

В восемь сорок Филеас Фогг и его слуга заняли места в своем купе. Пять минут спустя раздался свисток, и поезд тронулся.

Ночь выдалась темная. Моросил мелкий дождик. Филеас Фогг, прислонившись в уголке, сидел молча. Паспарту, все еще порядком ошарашенный, машинально прижимал к себе саквояж с банкнотами.

Поезд еще не миновал Сайденхема, когда из уст слуги вырвался самый настоящий вопль отчаяния!

– Что с вами? – осведомился мистер Фогг.

– Дело в том, что я… впопыхах… от волнения… забыл…

– О чем?

– Погасить газовый рожок в своей комнате.

– Что ж, мой милый, – спокойно ответил мистер Фогг, – он будет гореть за ваш счет!