Джек Абсолют - Крис Хамфрис Страница 10

План Джека был прост. Исходя из предыдущего опыта общения с Тарлтоном, он предположил, что его противник будет небрежен в защите, но неистов в атаке и обрушится как буря, в надежде смять и сокрушить сопротивление стремительным натиском. В конце концов, чего же, кроме огня и ярости, следует ждать от юнца? Рассудительность и невозмутимость — привилегия возраста и опыта.

Однако первый же обмен выпадами показал, что предположения Джека не соответствуют действительности. Юный офицер не терял головы, не бросался опрометью в атаку и не поддавался на уловки, когда Джек притворно открывался, задерживая клинок в третьей позиции. Тарлтон парировал, осторожно атаковал и парировал снова, экономно и трезво расходуя силы.

«Черт его подери, — подумал Джек, переводя дыхание. — Этот мерзавец ведет себя как на уроке фехтования».

Избранная Тарлтоном манера ведения боя полностью соответствовала стилю, который преподавал маэстро Анджело с Хеймаркет. Джек и сам в свое время принадлежал к числу лучших учеников итальянского мастера. Но с тех пор, как он в последний раз поднимался по крутым ступеням этого заведения, минуло уже пятнадцать лет. А шпага требует тонкости ума, силы, гибкости запястья и, главное, непрерывной практики.

Что Джеку сейчас требовалось в последнюю очередь, так это поединок, выстроенный по всем правилам фехтовального искусства.

Бойцы разошлись; кончики их клинков разделял дюйм. Противники закончили присматриваться и примеряться: каждый уже составил о другом определенное представление. Джек, набрав дыхания, попытался сосредоточиться на своем плане. Ему требовалось одно: пустить чуточку крови, чтобы условия поединка считались выполненными и он получил бы законное право убраться восвояси. Раз уж раззадорить Тарлтона так, чтобы он атаковал без оглядки, не удается, придется действовать иначе. В конце концов, ему только и нужно, что нанести сопернику царапину.

Однако пока Джек размышлял о своей тактике, Тарлтон сам повел бой энергичнее и изощреннее. После дюжины стремительных пассов он искушающе приоткрыл бок, и Джек, поддавшись на эту уловку, сделал слишком грубый и, разумеется, не достигший цели выпад. Чтобы восстановить утраченное равновесие, ему потребовалась лишняя секунда, которой Тарлтону как раз хватило для того, чтобы обвести его клинок справа. Джек еще не успел вернуть шпагу в оборонительную позицию, и его бедро оказалось открытым — не притворно, а по-настоящему. Зрители, знавшие толк в фехтовании, затаили дыхание, ожидая стремительного выпада и укола, который сулил как минимум тяжелую рану, а если будет задета артерия, мог оказаться и смертельным.

Однако опасный момент миновал. Тарлтон укола не нанес, а Джек, восстановив равновесие, рубанул сплеча. Поскольку шпага — оружие не рубящее, все восприняли это как акт отчаяния, а вот тот факт, что Тарлтон не использовал возможность закончить поединок, большинством был понят однозначно: молодой офицер не желал ограничиться кровопусканием.

Джек, переведя дух, стал действовать осмотрительнее. Выдыхаемый им пар клубился в морозном воздухе. Он разгорячился и теперь жалел, что не снял камзол, однако сделать это сейчас означало признать, что противник одерживает верх. Достаточно было и того размашистого удара, вызванного отчаянием.

— Что, Абсолют, жарко? — осведомился Тарлтон голосом столь ровным, словно ему вовсе не приходилось махать шпагой. — Вы раскраснелись, сэр. Точь-в-точь как в тот миг, когда я застал вас верхом на шлюхе.

Догадавшись, что его хотят вывести из себя, Джек вздохнул поглубже и улыбнулся.

— Сэр, вы позволяете себе неуважительно отзываться о леди лишь потому, что она предпочла мужчину мальчишке. Хотя, если быть точным, то, что она отвергла вас, в большей степени связано с длиной, э, вашего клинка. Помнится, она называла этот предмет не иначе как зубочисткой.

— Ради бога, Абсолют! — донеслось до его слуха бормотание Шеридана.

Действительно, шуточка явно предназначалась не для Вестминстера, но зато возымела такой поразительный эффект, что Джек поневоле подумал: должно быть, нет дыма без огня.

— Мой клинок? Ты сейчас узнаешь, длинный ли у меня клинок, пес!

Джек не мог не подивиться тому, как изменился в лице его противник. С бешеным ревом юнец нанес удар, целя Абсолюту в правый бок. Тот отступил на шаг и, отбив вражеское острие вниз, в свою очередь нацелился неприятелю в грудь. Тарлтон отвел шпагу, чтобы с силой отбить укол, но его парирующий удар пришелся в пустоту: выпад Джека оказался ложным.

Молодой человек не успел вернуть клинок в защитную позицию, а Абсолют после финта направил колющий удар ему в левое плечо. Чтобы избежать ранения, Тарлтону пришлось перенести вес на выставленную вперед ногу и переступить отставленной назад, совершив пол-оборота.

Джек наседал, стремительно орудуя шпагой. Пожалуй, возможность нанести укол у него имелась, но он решил посмаковать свою маленькую победу — с тем, чтобы и Тарлтон прочувствовал ее получше. Как только молодой офицер выровнял оборонительную позицию, Абсолют ослабил натиск и отступил.

Зеваки разразились бранью, каковую надлежало воспринимать как знак одобрения или негодования — все зависело от того, кто кого поддерживал.

Впрочем, Тарлтон быстро извлек урок из случившегося, и Джек, не успев поздравить себя с успехом своей провокации, уже вынужден был защищаться от ее последствий. Его противник вновь перешел в наступление, но уже не теряя головы.

Кварта, секунда, терция... Джек успевал лишь парировать удары, впрочем, не сдавая позиций. Тарлтону приходилось «колоть в стену», как называли в фехтовальной школе упражнение, позволявшее удостовериться, что парирующий удар не является обманным трюком противника, но считавшееся недостойным настоящего фехтовальщика. Это делалось неспроста: Джек рассчитывал на то, что, раз уж река гнева Тарлтона разлилась, она не скоро вернется в свои берега.

Еще один выпад, еще один шаг вправо, и шпага противника отбита с наклоном клинка вниз. Джек чуть присел на отодвинутую назад ногу за миг до того, как Тарлтон, которым снова начинала овладевать ярость, полоснул клинком снизу вверх, целя врагу в лицо. Джек, однако, уловил почти незаметное подготовительное движение и ушел от вражеского клинка опережающим нырком, переместив вес на другую ногу.

Инерция собственного удара вывела молодого человека из равновесия, а почти припавший к земле Джек, воспользовавшись этим, сделал длинный прямой выпад. Тарлтон отшатнулся вправо, едва успев отвести кончиком своей шпаги острие, чуть не пронзившее его насквозь.

Противники сблизились вплотную, их руки почти соприкоснулись, и молодой офицер попытался ударить Джека в лицо эфесом. Тот отклонился и отбил этот удар левой рукой.

Противники снова разделились, а вот два облачка выдыхаемого ими пара, наоборот, встретились в воздухе и слились в одно.

— Ты не можешь прикончить его сейчас, Дагановеда, — произнес могавк по-английски, но с сильным ирокезским акцентом. — Твое имя говорит, кто ты такой, а его прозвище ни о чем не рассказывает.