Кремлевский визит Фюрера - Сергей Кремлев Страница 9

Договор 9 государств был заключен на Вашингтонской конференции (подробно автор рассказывал об этом в своей книге «Дорогой несбывшейся мощи»).

Парижский же пакт 1928 года, называемый еще и по именам формальных его инициаторов министра иностранных дел Франции Бриана и госсекретаря США Келлога, провозглашал отказ от войны как орудия национальной политики…

Был это, конечно, дешевый балаган, но не принять участие в нем было бы еще более глупым, чем присоединяться к нему. Поэтому пакт Бриана—Келлога подписал почти весь мир, включая и СССР.

И почти весь мир на него плевал… И прежде всего — сами Бриан с Келлогом.

Вот на эту, ничего не стоящую в мире военных прибылей, бумажку и ссылался доклад Лиги. Но никаких мер противодействия японской агрессии он не предлагал.

Представитель Китая, выслушав его, заявил:

— Этот доклад совершенно не удовлетворяет мое правительство. Я сожалею, что Совет не смог организовать согласованные действия членов Лиги в соответствии с пунктом шестнадцатым устава Лиги.

Потом выступали англичанин, француз, бельгиец… Суть их речей можно было передать даже не парой слов, а жестом — вежливо разведенными руками…

Но вот к микрофону подошел Максим Максимович и сразу «взял быка за рога»:

— Я хочу заверить представителя Китая в нашем сочувствии и понимании его неудовлетворенности представленным нам докладом. Такими докладами агрессию не удержать и агрессоров не остановить. Тот факт, что нам приходится ограничиваться такими докладами, еще более достоин сожаления в настоящий момент, когда столько делается вне Лиги для того, чтобы поощрить агрессию и обеспечить успех агрессорам…

Литвинов победно блеснул очками и закончил:

— Мое правительство было бы готово участвовать в координации коллективных мероприятий, но, так как другие правительства не находят это возможным для себя, приходится голосовать за этот доклад.

И такое переливание из пустого в порожнее Меер — Максим Баллах — Литвинов выдавал за активную внешнюю политику… Китай он даже в этой речи не защитил, зато сразу всех куснул.

Англию, Францию и Италию — хотя и не назвав их — обвинил в поощрении агрессии, а Германию — в агрессии. Он уже и по поводу аншлюса немцев агрессорами честил, а теперь вот и после Мюнхена уколоть не забыл.

Даром, что в Мюнхене всего лишь восторжествовало право наций на самоопределение — что втихую признавал еще до Мюнхена сам же Литвинов. И как признавал — в беседе с германским послом Шуленбургом в августе 1938 года!

Конечно же, ни о какой линии на сглаживание недоразумений и конфликтов между СССР и Германией, между СССР и Японией при таком наркоме не могло быть и речи…

Долгие годы Литвинов прощал англофранцузам все не прощаемое любой уважающей себя державой. Зато любую германскую «соринку» в своем глазу выдавал за тяжеленное бревно…

И наши отношения с Германией к концу 38-го года были как раз такими, какими их хотели бы видеть в Лондоне, в Париже, в Варшаве и, конечно же, в Вашингтоне…

То есть — скверными и враждебными…

И не в одной разнице идеологий тут было дело… Вражда России и Германии нужна была тем, кому была нужна новая мировая война.

Да и вообще им — пребывающим и по ту строну океана в безопасности, и по эту, но всегда имеющими возможность отбыть туда, в безопасность — нужна была в Европе вражда…

Недаром посол нацистской Германии в буржуазной Британии фон Дирксен в своем очередном политическом донесении в Министерство иностранных дел писал: «Личность Чемберлена служит определенной гарантией того, что политика Англии не будет передана в руки бессовестных авантюристов»…

А бессовестных авантюристов-атлантистов, видящих свою «историческую родину» в Штатах и пренебрегающих интересами Англии, на Британском острове хватало. Достаточно упомянуть известного всем Уинстона Черчилля. Я о нем скажу еще не раз…

Английский премьер Невилл Чемберлен вряд ли может быть отнесен к выдающимся государственным умам. Но у него было то несомненное достоинство, что, в конечном счете, он любил Англию как минимум не меньше, чем доходы от своих военных предприятий. Он мог поступить недальновидно, но вот авантюристично, пренебрегая интересами Англии, вряд ли…

И именно поэтому политику Англии весьма влиятельные в ней (но отнюдь не патриотические) силы готовились передать в руки как раз тех бессовестных авантюристов, первым из которых был сэр Уинстон — то лучезарно улыбающийся, то — картинно хмурящийся…

ДАЖЕ после Мюнхена Литвинов пытался «взбодрить» чехов — окончательно деморализованных (если можно было говорить о морали чешской правящей элиты). Но чешский генерал Гусарек без обиняков и без тени стыда лишний раз признал, что чехи — принципиальные, убежденные трусы.

— Вы будете сопротивляться? — прямо спросил его наш полпред в Праге Александровский 1 октября 1938 года.

Ответ Гусарека достоин того, чтобы цитировать его во всех еще ненаписанных честных учебниках истории:

— Если Чехословакия сегодня будет сопротивляться и из-за этого начнется война, то она сразу превратится в войну СССР со всей Европой. Возможно, что СССР и победит, но Чехословакия так или иначе будет сметена и будет вычеркнута с карты Европы…

Читатель! Чехи создали на границе с Германией могучие укрепления. Заняв их без боя, немцы пришли в ужас… Если бы им пришлось их штурмовать, то еще вопрос, чем бы все закончилось.

СССР, запутанный Литвиновым, презрев свои интересы, был готов поддержать чехов военной силой. Это — плюс к тому, что чехи имели сами.

И вот при таком раскладе сил, явно в свою пользу, они струсили!

Имея возможность воевать с немцами вместе с нами, они капитулировали не то что без боя, но даже без возмущения. Выслушали то, что им грубо, издевательски приказали те англо-французские «европы», которым чехи лизали пятки, только чуть менее преданно, чем они лизали пятки янки…

Лизали и даже не возмутились… Впрочем, могут ли холуи возмущаться?

Тот же Гусарек лишь робко спросил у Чемберлена:

— Зачем же вы нам подсказывали мобилизацию и публично заявляли, что Англия и Франция совместно с СССР выступят против Германии, если Гитлер применит силу для решения судетского вопроса?

Чемберлен цинично ответил:

— Вы что — воспринимали все это всерьез? Это был лишь маневр для оказания давления на Гитлера!

В Мюнхене чехи получили ультиматум еще и от поляков. Эти — под «мюнхенский» шумок — требовали Тешинский округ (они его и получили)…

Чешские представители в Мюнхене бросились к Чемберлену. Тот пожал плечами…

Они поплелись к французскому премьеру Даладье…

Даладье, прозванный соотечественниками «воклюзским быком», был категоричен:

— Соглашайтесь и исполняйте!