Будет ли революция в России? - Алексей Кунгуров Страница 84

Но если момент упущен, в толпе возникает такая критическая масса недовольных, которая способна заставить действовать остальных «как все», потому что если все бунтуют, то за ними, повинуясь стадному инстинкту, идут даже последние трусы. Инстинкт в высокопримативной человеческой особи всегда сильнее. Задача руководства нефтяной компании в этой ситуации значительно усложняется — надо подавить волнения с минимальными потерями. Выгнать всех бунтовщиков никак нельзя, поскольку нормальное функционирование предприятия будет невозможно, что приведет если не к убыткам, то к снижению прибыли. А прибыль — это святое.

Репрессивные действия порой способны только озлобить толпу, ибо в толпе чувство страха притупляется вплоть до утраты инстинкта самосохранения, зато направленное чувство ненависти приобретает разрушительную силу. Вывод напрашивается сам собой — нужно нарушить монолит стада, отделив активный элемент от пассивного. Проще всего это сделать не кнутом, а пряником — например, принципиально согласиться со всеми требованиями протестантов и выразить полнейшую готовность к переговорам.

Переговоры ведутся не на митингах, а в кабинетах, куда пять тысяч человек не поместятся. Одно дело, когда за тобой тысяча возбужденных скотов, и совсем другой расклад, когда ты один на один с генеральным директором, который тебе любезно улыбается, предлагает выпить кофе, тепло пожимает руку, сочувствует и ругает плохие законы. Из-за них, дескать, предприятие вынуждено платить грабительские налоги, вследствие чего денег на развитие производства катастрофически не хватает. А где взять денег? Выход один — экономить на людях, так как если не вкладывать миллиарды в геологоразведку и обновление основных фондов сегодня, то завтра предприятие просто рухнет и все 80 тысяч работников окажутся безработными. Полчаса грамотных «разводок» — и лидеры рабочего протеста станут агентами влияния буржуазии, подпав под ее скромное обаяние. Но руководству надо, разумеется, честно признать, что некоторые «недоработки и извращения» были, тут же вызвать на ковер нескольких виновных «извращенцев» из числа руководителей среднего звена, образцово показательно их «опустить» перед рабочими и заставить тут же написать заявления об уходе.

Это, конечно, спектакль, и не более того, но эффект на быдло он производит. Разумеется, никто менеджеров даже среднего звена увольнять не будет, нельзя так расточительно относиться к квалифицированным кадрам. Просто их поменяют местами с другими менеджерами — тот, кто работал в Лянторе, будет трудиться в Сургуте, а кто-то просто перейдет с производственного участка в управление, где исключена всякая возможность контактов с работниками низового уровня.

Но прежде чем начнутся переговоры, нужно соблюсти множество процедурных формальностей. Ведь представлять протестантов должны уполномоченные лица, а их надо избрать, для чего надлежит провести конференцию. Для участия в конференции следует выбрать делегатов, поскольку десятки тысяч рабочих не могут принять участие в собрании, а значит, необходимо провести собрания во всех структурных подразделениях компании. Квоты, регламент, протоколы — на всю эту канитель уйдет три недели. В «Сургутнефтегазе», разумеется, есть свой профсоюз еще совкового замеса, насквозь ссучившийся и продавшийся. Но ведь быдло совершенно демократически избрало себе этих блядских профсоюзных лидеров, само платило им взносы. Обязанность профсоюза — отстаивать интересы работников. Соответственно, именно представители официального профсоюза займут если не доминирующие, то очень влиятельные позиции в делегации для переговоров рабочих с работодателями. Как это сделать — вопрос чисто технический и потому останавливаться на нем не буду.

Разумеется, наиболее агрессивные заводилы бунта, если проявят настырность (а они проявят) тоже окажутся делегированными в состав двусторонней комиссии по урегулированию трудовых споров. Вот только смогут ли они проявить свою прыть за столом переговоров в противоборстве с опытными аппаратчиками и их союзниками из официального профсоюза? В большинстве случаев нет, поскольку играют не на своем поле и по правилам, которые устанавливает их противник. Месяц-другой переговоров может закончиться ничем. Руководство каждый раз будет рассылать пресс-релизы и выступать по телевизору, выражая всяческую готовность пойти на разумные уступки требованиям рабочих, но… Но, дескать, смутьяны-митинговщики своим неконструктивным подходом срывают заключение соглашения, отвергнув предложенные руководством компании 18 вариантов. Их собственные предложения, мол, настолько нереальны, что обсуждать их бессмысленно.

На третий месяц руководство «Сургутнефтегаза» уже начинает напрямую обвинять рабочих делегатов в том, что они откровенно манкируют интересами коллектива. Мы, дескать, готовы поднять зарплату персоналу хоть сегодня, но надо подписать соглашение, поскольку именно для этого и создавалась двусторонняя комиссия. Совет директоров согласен удовлетворить требования улучшения условий труда, но они должны быть четко зафиксированы в документе, и одобрены обеими сторонами. Если же не соблюсти процедурные вопросы, то некоторые смутьяны могут, воспользовавшись этим, снова взбаламутить людей. Тогда на предприятии воцарится митинговый хаос, добыча упадет, прибыли не будет, а если нет прибыли, то с каких шишей платить зарплату?

Наконец, наступает день, когда руководство «Сургутнефтегаза» объявляет, что переговоры зашли в тупик, горлопаны, которым коллектив простодушно доверил отстаивать свои интересы, предали его, занявшись популизмом и демагогией, а потому руководство прекращает всякие переговоры и принимает одностороннее решение об увеличении заработной платы на 25 % всему персоналу. Решение вступает в силу с сегодняшнего дня.

Что получается? А получается то, что заводилы протестного движения оказались публично дискредитированы. На самом деле они, возможно, занимали вполне конструктивную позицию, но кому они теперь это докажут? Все выглядит так, что быдло получило подачку из рук начальства, а переговорщики облажались, заигравшись в свои политические игры. Даже если это не так, никто теперь не будет бастовать из-за того, что хотелось надбавку в 50 %, а получили всего 25 %. Синица в руке, а журавль-то в небе. Выбор очевиден. Да и кто теперь поведет работяг на баррикады?

Впрочем, вожаки протеста не забыты. Начальство предлагает им стать профсоюзными функционерами, чтобы поднатореть в деле защиты прав рабочих, пройти, так сказать, закалку профсоюзной школы и все такое прочее. Зачем? А вот зачем. Во всех нефтяных корпорациях официальные профсоюзы находятся на полном иждивении у руководства, а потому они тихие и послушные — проводят утренники для детей, выписывают грамоты ветеранам, распределяют 50 путевок в санаторий «Березка» среди победителей смотра художественной самодеятельности и организуют новогодние праздники. Короче, в поте лица стараются для людей, и люди, особенно получившие грамоту или путевку, их очень любят. Остальные любят как бы авансом. А еще у профсоюзных функционеров есть шикарные кабинеты, служебные машины, командировки в Японию для обмена опытом и высокие зарплаты. Даже если кто-то и пошел в профком с намерением положить жизнь ради интересов рабочего класса, через полгодика начинает жить другими интересами. Да, утренники, соревнования лыжников, конференции передовиков производства и командировки в Японию очень увлекают, тут уж о рабочем классе даже подумать некогда.