Американская концепция "Большого Ближнего Востока" и национальные трагедии на Ближнем и Среднем Востоке - Урал Шарипов Страница 8

Целью международного противоборства в этой одной из наиважнейших стратегических зон современного мира являлось установление политического и экономического контроля над странами, обладающими крупными запасами энергоресурсов. Будучи зависимыми от углеводородов Персидского залива, западные державы предпринимали все меры, чтобы отстоять свои интересы здесь. Уже заняв определенные контрольные позиции в этой зоне в 80-90-е гг. XX века, в начале нового столетия они усилили свое военное вмешательство во внутреннюю политическую жизнь Залива. Так, встретившись с «неблагонадежностью» Ирака и Ирана, в Вашингтоне и в европейских столицах пришли к выводу, что особых отношений со странами ССАГПЗ, которые в прошлом выступали гарантами политической стабильности здесь и благоприятно сказывались на экономической ситуации в развитых странах, теперь стало недостаточно. Сохранив эти государства в качестве своих местных стратегических союзников и пособников, но считая недостаточным внутренний и интеграционный потенциал ССАГПЗ для сдерживания «потенциальных угроз» в регионе, США и НАТО встали на путь военных оккупационных действий в Заливе и на Среднем Востоке (то есть к реализации своей программы «Большого Персидского залива»). Ведущим агрессором здесь выступили США. Их глубинные цели заключались в следующем: закрепление за Соединенными Штатами статуса ведущей мировой державы; сохранение доллара в качестве основной валюты международных финансовых отношений и единой расчетной валюты за углеводороды [4]; стимулирование американской экономики, находившейся в фазе стагнации, на развитие; сохранение экономико-политического влияния США на основных потребителей нефти Персидского залива — страны Европы, Китай и Японию.

Токио и Пекин, державы другой географической зоны, также имели, причем возраставшие год от года, интересы к региону Персидского залива. Ввиду либо отсутствия, либо недостаточности собственных ресурсов углеводородов, они в возрастающих объемах импортировали эти виды продукции из региона Персидского залива.

Так, японские компании уже на протяжении многих десятилетий выступали покупателями у местных производителей нефтепродуктов. Однако при этом Япония проводила рациональный для себя курс: чтобы ее компании вывозили из Залива только сырую нефть, а переработкой занимались отечественные НПЗ. Дело в том, что прошедшее промышленную переработку сырье по стоимости возрастало на международных рынках в 10-15 раз, и таким образом с лихвой окупались затраты на оплату углеводородного сырья из Персидского залива. При этом в государственную казну Японии поступали налоги как от импортеров нефти, так и от НПЗ. Основными партнерами японских компаний в Заливе были Саудовская Аравия, Кувейт, Иран, ОАЭ и Катар. Следует отметить, что Япония не выступала простым закупщиком углеводородов. Ее корпорации занимались совместно с местными компаниями разведкой и добычей нефти и газа как для получения наибольших прибылей, так и для установления контроля над добычей и поставкой продукции на японские объекты. В этой связи в 1998 г. между Японией и Саудовской Аравией была подписана совместная Декларация о партнерстве в XXI в., которая предусматривала активное развитие политического и экономического сотрудничества. Подобные соглашения, предполагавшие разные уровни сотрудничества, были заключены и с другими правительствами стран Залива. Таким образом, Токио стал проявлять все большую государственную активность в урегулировании политических проблем в Персидском заливе, а также в подключении его к числу участников ближневосточного процесса.

Китайская Народная Республика, в связи с бурным ростом ее народнохозяйственного потенциала, и прежде всего промышленности, из года в год увеличивала закупки углеводородов на мировом рынке. Персидский залив, ввиду его огромных запасов углеводородов, стал важнейшим поставщиком нефти в Китай. В результате КНР превратилась во второго (после Европы) крупнейшего внерегионального закупщика углеводородов из стран Залива. Китай, будучи одним из ведущих политических и экономических факторов современного мира, а также оппонентом Запада и России на мировой арене, также проводил весьма активную политику как в регионе Персидского залива, так и на всем БСВ.

Другой внешний фактор, который становился все более влиятельным в мусульманском мире, и в том числе в регионе Персидского залива, — это радикальные мусульманские движения. Последние по существу были вызваны усилившейся агрессивностью Запада, и прежде всего США, которые в расширяющихся масштабах стали практиковать силовые методы подавления неугодных Вашингтону местных режимов. Пользуясь недовольством простонародья, а также части имущих слоев внешней агрессией, указанные движения ориентировали эти настроения на радикализацию местных обществ, а также на борьбу как против внешних врагов, так и против внутренних предательских и коррумпированных правящих кругов.

Следует отметить, что, в отличие от многих стран Азии, внутренняя социальная ситуация в аравийских нефтяных шейхствах долгое время была относительно спокойной. Основной причиной данного факта было то, что со второй половины XX века им сопутствовали благоприятные финансовые обстоятельства — они располагали чрезвычайно высокими поступлениями от экспорта углеводородов с богатых национальных месторождений. Этих форсмажорных доходов хватало не только на удовлетворение высоких аппетитов местных феодалов и различного рода теневиков, но и на выделение значительных средств своим подданным. Таким образом, общий национальный доход шейхств находился на гораздо более высокой ступени, чем в соседних и других мусульманских странах.

С другой стороны, нефтедолларовые поступления в условиях господства многовековых скотоводческих и полуфеодальных традиций, слабой урбанизации, а также малой населенности и традиционной профессиональной ориентации масс на экстенсивное ведение хозяйства не могли широко использоваться в виде инвестиций в диверсификацию экономики и в развитие современных социальных институтов. Напротив, нефтедолларовые сверхприбыли лишь ограниченно использовались в этом направлении. Во внутренней общественной жизни аравийских монархий по сути торжествовали фундаменталистские религиозные воззрения. В данной связи наблюдалась излишняя растрата государственных средств на амбициозные проекты, мало соответствовавшие национальным социальным и экономическим интересам, а внешняя политика характеризовалась ориентацией на США и другие западные державы.