Европа судит Россию - Юрий Емельянов Страница 76

Быстрое развитие городов (доля городских жителей в составе населения страны выросла с 16 % в 1922 году до 33 % в 1940 году), а также всех видов образования создавали условия для социального роста советских людей. Во второй пятилетке была в основном завершена программа ликвидации неграмотности среди населения в возрасте до 50 лет. К 1939 году уровень грамотности составил свыше 80 %. В 1936/37 году в школах для взрослых обучалось в 4 раза больше человек, чем в 1928/29 году. Число школьников в стране по сравнению с 1913 годом выросло в 3,5 раза. За годы второй пятилетки число специалистов с высшим и средним специальным образованием выросло более чем в 2 раза. По сравнению же с 1914 годом число студентов увеличилось в 7 раз. В начале 1937 года в СССР насчитывалось около 10 миллионов лиц умственного труда. Из своей личной жизни люди знали множество примеров того, как вчерашний неграмотный крестьянин сегодня становился грамотным, квалифицированным рабочим и надеялся в скором будущем получить высшее образование сам или дать его своим детям.

Ярким свидетельством веры советских людей в обеспеченность своей жизни в настоящем и в скорое наступление еще лучшего будущего для себя и своих детей стал существенный рост рождаемости во второй половине 30-х годов. Можно выделить три года (1937,1938 и 1939 годы), когда в стране фактически был настоящий «бэби-бум», подобный тому, что был в США после войны. Советский «бэби-бум» был прерван предвоенной обстановкой и войной. Почему же в те годы, которые ныне в современной пропаганде изображают временем жестокого террора и голода, молодые пары решались дать жизнь потомству?

Ответ ясен: молодые пары не воспринимали свое положение как безнадежно тяжелое и нестабильное. Крепнувшая Красная армия надежно охраняла рубежи Советской страны. Электрификация, механизация, строительство новых заводов, городского жилья создавали впечатление о том, что жизнь непрерывно улучшается. К тому времени советские молодые родители были избавлены от напастей, неизбежно присущих капитализму. Они знали, что уже в ходе первой пятилетки (1928-1933 гг.) в стране была ликвидирована безработица, что им и их детям обеспечены бесплатные здравоохранение и образование, что плата за квартиру и городской транспорт – чисто символическая.

Что бы ни говорили теперь о советском прошлом члены ПАСЕ и нынешние отечественные СМИ, тогдашние мамы и папы верили в надежность своей жизни и в светлое будущее своих детей. Миллионы новорожденных были наиболее убедительным выражением вотума доверия советской власти. Если бы такого голосования не состоялось, то многие ныне живущие граждане, их дети и внуки, которые сейчас не упускают случая, чтобы поужасаться советским прошлым, никогда бы не увидели свет.

Об этом же свидетельствовала высокая степень доверия к правящей Коммунистической партии и ее руководителю И.В. Сталину, окруженному всеобщим обожанием. Объясняя любовь миллионов советских людей к Сталину, перераставшую в настоящий культ его личности, писатель Лион Фейхтвангер, посетивший СССР в январе 1937 года, замечал: «Не подлежит никакому сомнению, что это чрезмерное поклонение в огромном большинстве случаев искренне. Люди чувствуют потребность выразить свою благодарность, свое беспредельное восхищение. Они действительно думают, что всем, что они имеют и чем они являются, они обязаны Станину… Обожествление Сталина… выросло органически, вместе с успехами экономического строительства. Народ благодарен Сталину за хлеб, мясо, порядок, образование и за создание армии, обеспечивающей это новое благополучие. Народ должен иметь кого-нибудь, кому он мог бы выражать благодарность за несомненное улучшение своих жизненных условий, и для этой цели он избирает не отвлеченное понятие, не абстрактный «коммунизм», а конкретного человека – Сталина…. Безмерное почитание, следовательно, относится не к человеку Сталину – оно относится к представителю явно успешного хозяйственного строительства. Народ говорит: мы любим Статина, и это является самым непосредственным выражением его доверия к экономическому положению, к социализму, к режиму». Разумеется, тогда не все разделяли восторженные оценки Сталина. Однако Фейхтвангер был одним из многих, кто запечатлел высокую оценку деятельности его и правящей Коммунистической партии по преобразованию советского общества, разделявшуюся миллионами советских людей в то время. Нынешние же попытки изменить суждения этих миллионов людей, давно ушедших в иной мир, нелепы.