Осколки эпохи Путина. Досье на режим - Андрей Савельев Страница 7

Глумление над историей более всего отражено в символике памятников и названий, испещривших карты русских городов. Власть упорно отказывалась даже от самых насущных изменений. В начале 90-х в Москве множество названий улиц было сменено, а ряд идеологических памятников устранено с центральных площадей, но работа не была доведена до конца. Московским властям показалось слишком затратным, прежде всего, переименовывать станции метро. Многократно общественность требовала сменить название метро «Войковская», но мэр Лужков стоял насмерть: мол, условия для переименования не созрели. Депутаты кучно подписывались под обращениями об устранении с карты метрополитена имени изувера, причастного к расстрелу Царской семьи. Лужков был непреклонен. Но зато без труда переименовал станцию «Измайловская» на «Партизанская». Имя убийцы осталось нетронутым.

Кремлевские махинаторы оскверняли историческую память в своих подлых целях. Так произошло летом 2007 года, когда кремлянам понадобилось дискредитировать партию «Великая Россия», идущую на регистрацию, а потом на выборы, где ей сулили блестящую победу, перекрывающую успех «Родины» в 2003. С участием привластных «аналитиков» была разработана провокация и развернута пропагандистская кампания, в которой «Великая Россия» должна была быть представлена буквально как фашистская партия. Объектом провокации была избрана мирно стоявшая за церковной оградой Всахсвятского храма на Соколе памятная плита в честь казачьих генералов, выступавших

против большевиков после гражданской войны. Многие из них позднее оказались в рядах гитлеровского вермахта. Но до того — верой и правдой служили Отечеству, большинство — участники Первой мировой войны, показавшие выдающиеся образцы мужества и героизма. Те из них, кто был выдан англичанами Сталину, в тайных процессах были признаны военными преступниками и повешены. Прах покойных был ритуально развеян. Данное деяние было само по себе преступным, поскольку казнены по сфабрикованным делам (до сих пор засекреченным) военнопленные, никогда не приносившие присяги Советам и не совершавшие военных преступлений.

Для провокации была использована группа экзальтированных молодых людей, именовавшая себя «Красный блицкриг». По наущению спецслужб, группа совершила акт вандализма — разрушила памятную плиту молотками. О страхе перед наказанием говорили маски, напяленные на манер бандитов-грабителей, и обрез ружья, который от страха же был брошен вблизи места преступления. Для придания значимости событию, фотографии разрушенного памятника были размещены в сети на ресурсе «Живой Журнал», где началось бурное обсуждение.

Немалую роль в провокации сыграла некая Матильда (интернет-кличка), побывавшая в различных молодежных группировках и очень воодушевленная тем, что в данном случае ей поручили «настоящее дело». Кто поручил? У меня нет сомнений, что во время одного из задержаний (совершенно незаконных), милую девушку если и не завербовали, то основательно мотивировали на «борьбу с фашизмом». В силу своей наивности, она не учла странных особенностей глобальной сети, в которых авторство сделанных фотографий можно установить, сличая невидимые простакам кодировки. Матильда была изобличена как соучастница преступления. Но избежала внимания милиции. По одной простой причине. Если уж агентура «засветилась», то ее можно было сдавать напрямую. Матильду изящно использовали в информационной кампании. Для этого была создана явно эпатажная передача «С.С.С.Р.» (слухи, скандалы, события, расследования). В одной из первых передач этого недолго жившего детища кремлян Матильда оказалась главной героиней: инженю в спектакле «красных дьяволях», сцена в косметическом салоне. Наивная барышня торжествовала: ее миссия оказалась успешной, волна возмущения «общественности» против защитников пресловутой памятной плиты ударила по «Великой России». Кремлевские полит-технологи обеспечили массовые тиражи публикаций и обличений. В дискуссию включились самозваные «мстители», проповедующие любовь к Сталину и ненависть к «предателям».

Для продолжения провокации кремляне подослали ко мне корреспондентов передачи «С.С.С.Р», которые сообщили, что хотят полностью и объективно оценить ситуацию и предоставить мне возможность объяснить свою позицию. Мне задавались вопросы самого разного свойства. Сорок минут я терпеливо отвечал на них. Но на выходе в материале осталась лишь одна ничего не значащая фраза, а вся передача была забита кокетничающей Матильдой.

Провокаторы наперебой и произвольно усекая цитировали мою фразу из одной частной дискуссии в ЖЖ: «Я против гитлерофилов, но за германофилов (особенно тех, кто любит немецкую философию). Я против власовцев, но Я считаю Краснова и Шкуро достойнейшими русскими офицерами, а разрушение памятника — запредельной мерзостью…». Общественное мнение, конечно, раскачать не удалось. Уж слишком грязными были методы. Но удалось убедить кремлевское начальство, что «Великую Россию» допускать до выборов нельзя. Принятые на содержание Кремля технологи, как оказалось, могут неплохо манипулировать своими хозяевами. Хвост махал собакой, и собака была этим вполне довольна.

Меня беспокоит продолжение гражданской войны, в которой взгляд на русскую историю диктуется ненавистью русских людей друг к другу. В 2009 году эта ненависть вновь обострилась в связи с заявлением Синода Русской Православной Церкви за рубежом в защиту генерала Власова и его соратников, миссия которых была оценена как благородная борьба с большевиками. Это была ошибка, которая, увы, свойственна и многим «ультрапатриотическим» молодежным группам. А врагов обнаруживает в столь же экспрессивных «ультралевых» молодежных группах, которых играть «в войнушку», не интересуясь исторической правдой.

Нет, я не считаю Власова героем. Я считаю его предателем. И даже типичным порождением «советского патриотизма» — столь же нестойкого, как и вся сталинская армия, ставшая грудой трупов и искореженного металла в первые месяцы войны с Германией. Мало кто понимает, что гибель целых поколений молодых людей во время войны — это плата за большевизм и сталинизм. Победу обеспечили люди средних возрастов — те, кто был воспитан в русской традиции, под образами православных святых. Русской трагедией, итогом гражданской войны, необходимо считать тот факт, что патриоты России оказались вне ее границ и с началом войны Германии против СССР все еще считали, что это продолжение гражданской. В действительности, они воевали уже не против большевиков, а против родной страны. Пусть и захваченной чуждым режимом.

Генералы Краснов и Шкуро — трагические фигуры русской истории, а вовсе не предатели. Они не присягали большевикам, они с ними только сражались. В отличие от Власова, который большевикам присягал и был типичным «красным генералом». Его «антибольшевизм» был принужденным, обусловленным пленением, которое, в свою очередь, последовало в связи со страхом смерти в бою. Различные ухищрения Власова, который хотел быть привлекательным для русских людей, создавали лишь оправдательные мотивы поведения его самого и рекрутируемых им предателей. Эти предатели — целая армия предателей — русские и нерусские люди, с которых легко слетел советский патриотизм. Часть из них избавлялась одновременно и от показной любви к своей стране, часть — мучительно отыскивая для себя объяснения случившемуся: сочетания ненависти к режиму и войны против собственного народа, этим режимом взнузданного.