Сталин. Путь к диктатуре - Абдурахман Авторханов Страница 7

Из Швейцарии Бухарин в 1915 году по чужому паспорту через Францию и Англию переехал в Швецию, где связался со шведской левой с. — д. (Хеглунд) и вел интернационально-ленинскую пропаганду против войны. Шведская полиция арестовала его как «агента Ленина» и высылает в Норвегию. В 1916 году Бухарин нелегально переехал в США, где редактировал эмигрантскую газету «Новый мир». После Февральской революции 1917 года Бухарин выехал из Америки через Японию в Россию. Сейчас же после возвращения из-за границы он принял деятельное участие в подготовке октябрьского переворота, вошел в состав ЦК, руководил октябрьским переворотом в Москве, стал главным редактором «Правды», произнес от имени ЦК большевиков известную речь перед Учредительным собранием.

Во время сепаратных брестских переговоров с Германией Бухарин резко выступил против позиции Ленина, создал в Москве «группу левых коммунистов» с собственным органом «Коммунист» и сложил с себя обязанности главного редактора «Правды». После неудавшегося восстания «левых эсеров» он вновь присоединился к Ленину. Бухарин — один из организаторов Коминтерна (Ленин, Зиновьев, Троцкий и Бухарин) и бессменный член его Президиума до 1929 года.

Писать Бухарин начал довольно рано, а немецкий язык, как рассказывал он сам, изучил специально, чтобы читать классиков немецкой философии и, конечно, Маркса и Энгельса в оригинале. Первая его научная работа «Политическая экономия рантье» была написана, когда ему было всего 24 года. Как экономист и социолог в большевистской партии он не имел конкурентов. Во многих случаях он был ортодоксальнее Ленина. Он часто расходился с ним по теоретическим вопросам («империализм», «теория о взрыве государства», о характере «пролетарского государства», «законы экономики переходного периода», «национальный вопрос» и т. д.). Ленин не раз прямо или через свою жену Крупскую (накануне VI съезда партии в августе 1917 года, когда Ленин скрывался) признавал правоту Бухарина в спорах между ними.

Работоспособность Бухарина поражала всех — он ежедневно редактировал «Правду» с декабря 1917 года (с маленьким перерывом во время брестского кризиса в 1918 году) до апреля 1929 года, постоянно писал ее передовые, активно участвовал в работах Политбюро и Президиума Коминтерна, делал многочисленные доклады, читал лекции студентам, редактировал журналы «Большевик», «Прожектор», был членом Коммунистической академии и Академии наук СССР (с 1928 года), аккуратно следил за отечественной и мировой литературой и при всем этом писал как архиакадемические, так и архипопулярные книги.

Понятно, что в глазах революционной молодежи октябрьского поколения Бухарин был «теоретическим Геркулесом». Живой и бойкий, он и физически был силачом. С детства он занимался гимнастикой, не бросая ее и во время эмигрантских скитаний.

Осенью 1928 года, когда в связи с его сорокалетием Бухарина избрали почетным членом отряда юных пионеров Москвы и торжественно надели на него пионерский галстук, он дал детям «честное пионерское слово», что отныне не будет курить. Конечно, общеизвестна слабость тиранов играть в «детолюбие», но Бухарин и по этой части был искреннее Сталина, и поэтому московские пионеры его больше знали как «дядю Колю», чем как ведущего члена правящей верхушки в Кремле.

При всем фанатичном преклонении перед Марксом и Энгельсом (в вопросах философии Бухарин ставил Энгельса выше Маркса), он не был, однако, ни начетчиком, ни «цитатным» марксистом. Западноевропейскую послемарксистскую экономическую, философскую и социологическую литературу он знал не хуже любого университетского профессора.

Весьма склонный к абстрактному теоретизированию в области политической экономии и социологии, он был «ищущим» марксистом типа Каутского и Плеханова и популяризатором Маркса («Азбука коммунизма», «Теория исторического материализма») на большевистский лад. Отсюда и амбиции у Бухарина были солидные — он считал себя призванным модернизировать марксизм как в политической экономии, так и в философии, применительно к условиям начала XX века.

Экономическая работа на эту тему была начата Бухариным еще при Ленине, но потом отложена из-за дискуссии с Троцким, а философскую монографию в том же плане Бухарин закончил уже в одиночной камере на Лубянке, о чем мне рассказывал, тоже в тюрьме, один из его соседей по камере.

* * *

В 1928 году Сталин начал широкое наступление против «правых», во главе которых стоял Н. И. Бухарин. Выступления против Бухарина были не столько пробным шаром, столько глубоко рассчитанной рекогносцировкой в стане настоящей и возможной армии бухаринцев. ЦК, вернее его Секретариат, боролся за резкую дифференциацию партии — «за» и «против» Бухарина. Низовая партийная масса была уже в руках сталинского партийного аппарата, но в верхах партии соотношение сил далеко не определилось.

Предварительная «проработка» Бухарина пока что только по линии теории была призвана внести искусственный раскол в партийный актив. Этой цели служило собрание Коммунистической академии, для той же цели намечались собрания актива Москвы, Ленинграда, Киева, Минска, Свердловска, Баку, Тифлиса и других крупных партийных центров.

Как только в ЦК заметили, что Бухарин располагает большими силами и предположительно большей симпатией в кругах актива, чем думали оптимисты из окружения Сталина, последовали первые меры организационного воздействия и политического давления. Первый удар был нанесен московскому руководству. Без объявления мотивов 27 ноября 1928 года была официально снята руководящая группа МК ВКП(б) во главе с Углановым. Одновременно было объявлено, что Молотов «избран» секретарем МК, сохраняя по совместительству пост второго секретаря ЦК ВКП(б). Уже через полтора года (апрель 1930 года) в «Обращении МК к членам партии» не без основания говорилось: «именно в московской организации правые оппортунисты, пытавшиеся наступать на генеральную линию партии, получили первый решительный удар». Но ни в 1928 году, ни до конца 1929 года в партийной прессе не писали, что руководство МК снято за правый оппортунизм. Говорилось и писалось о том, что в московском руководстве оказались «примиренцы» к правым, но при этом не приводилось ни одного имени. Сам Угланов был назначен наркомом СССР (если не ошибаюсь, наркомом труда СССР). Уханов, председатель Московского Совета, держался на своем посту до конца 1930 года, когда его заменил Булганин — «герой» разоблачения Угланова, но внутри партии, во всяком случае в партийном активе, было известно, что руководство МК было разогнано за поддержку Бухарина с временным предоставлением его членам хотя и видных, но для ЦК менее опасных правительственных постов.

Все это было грозным предупреждением и вместе с тем действительно первым ударом по бухаринской оппозиции. Правда, все догадывались, что разгром московского руководства — это победа аппарата ЦК, и она может стать пирровой победой, если будет произведен свободный опрос партийной массы. К тому же полной загадкой оставалось соотношение сил на пленуме ЦК, когда открыто и остро встанет вопрос: существует ли в партии правая опасность в лице Бухарина и Угланова (о позиции Рыкова и Томского еще ничего не было известно), которые столь решительно боролись еще вчера вместе со всем руководством ЦК против левого уклона, против троцкистов. С этой точки зрения и борьба против Троцкого была палкой о двух концах. Широкие круги партии приписывали относительно легкую победу над Троцким именно теоретической мощи и ленинской последовательности Бухарина, а не Сталина.