Хотят ли русские войны? Вся правда о Великой Отечественной, или Почему врут историки - Олег Козинкин Страница 69

А это и есть расхолаживание подчинённых в чистом виде.

Таким образом, генерал Смехотворов ответил то, что знал лично сам – именно на прикрытие госграницы, согласно ПП, его дивизия не выводилась. Так как данная дивизия была дивизией не прикрытия, а резерва. Они шли для «прохождения лагерных сборов» в «новые районы», не предусмотренные планом прикрытия, о котором комдив не имел никакого представления. Короче, мало того, что комдивы не знали планов обороны, так их ещё и гнали в районы, которые не соответствовали этим планам… и «на учения» которые не планировались директивой ГШ от 12 июня… Но войска КОВО и не должны были, по «плану Жукова», занимать оборону согласно плана прикрытия округа, т. к. войска КОВО готовили не к обороне а… к наступлению! (подробнее в следующей главе). Но при этом, похоже, Кирпонос саботировал жуковские «планы».

Смехотворов (как и Абрамидзе) не только не был знаком с ПП в «части его касающейся» (а это уже прямая вина командования округом и армии), но он также, как и Рокоссовский, не был извещён своими непосредственными начальниками, командиром 27 СК генерал-майором П. Д. Артеменко и командующим 5-й армии генерал-майором М. И. Потаповым, о пришедшей в округ 15 июня директиве, которая ещё и фактически отменяла майский план прикрытия для КОВО. Отменяла фразой в начале текста этой директивы: «Перевести ближе к госгранице в новые лагеря, согласно прилагаемой карте…» И 135-я стрелковая дивизия убыла в новый район, не соответствующий ПП КОВО.

Командирам дивизий 5-й армии, которые вроде не оговорены в директиве от 12 июня, но которых данная директива о начале выполнения плана прикрытия также касается, ставилась задача на передислокации к новым местам именно после 15 июня. И именно в виде неких «учений». И это были именно «учебные» марши без приведения в боевую готовность. Т. е., согласно тогдашним правилам приведения в повышенную и полную боевую готовность, дивизия в этом случае в боевую готовность «повышенная» не приводилась.

Это было не более чем «перемещение из п. А. в п. Б». Командиры дивизий не были ориентированы на начало войны или хотя бы на повышение боевой готовности своих частей в связи с угрозой войны в ближайшие дни, о чём командование округов ставилось в известность Москвой и лично Сталиным. Когда он их обзванивал все эти дни лично (маршал Голованов и приводит пример такого разговора Сталина с тем же Павловым в последние недели перед 22 июня, в котором Сталин ориентирует Павлова на готовность к скорой войне). Т. е. командование округов не настраивало своих подчинённых на скорую войну, всё делалось формально.

Интересно то, как «лукавили» командиры в КОВО. Ведь в директиве от 12 июня вроде бы нет указаний на перемещение конкретной 135-й дивизии в составе 27-й СК. Поэтому вроде бы ни его, ни тем более тот же мехкорпус К. К. Рокоссовского, который дислоцировался недалеко от этой дивизии, ставить в известность штаб КОВО не обязаны о директиве от 12 июня. Тем более что эта дивизия также была в резерве (своего стрелкового корпуса, не округа), как и 24-й мехкорпус, и 45-я танковая дивизия, и 9-й мехкорпус Рокоссовского КОВО. Поэтому и повышать её «б/г» «нет нужды».

Однако первой фразой директивы от 12 июня сказано «твёрдо и чётко»: «Все глубинные дивизии и управления корпусов с корпусными частями перевести ближе к госгранице в новые лагеря». Т. е. Москва именно все дивизии и корпуса второго эшелона и резерва западных округов предлагала выводить в полевые лагеря, согласно «прилагаемым картам», или согласно планам прикрытия. А указанным в директиве от 12 июня конкретным корпусам всего лишь ставится задача на конкретный способ выполнения данной директивы – выдвигаться «согласно прилагаемой карте» так-то и так-то.

В директиве НКО и ГШ от 12 июня для КОВО указано: «…Все глубинные дивизии… перевести… в новые лагеря, согласно прилагаемой карте». И если Генштаб вносил изменения (вполне без «злого умысла») в план обороны конкретного округа, то в округе в любом случае должны были командирам дивизий и корпусов дать определённые команды.

То, что «согласно прилагаемой карте» дивизии и корпуса шли уже не в те районы, что предусматривались для них майским планом прикрытия КОВО, не значит, что командование округа не обязано было ставить прямую задачу. Именно не на «лагерный сбор». Но, в любом случае, командиры дивизий и корпусов не имели никакого понятия о том, что в округа пришёл приказ о фактическом начале выполнения плана прикрытия. И в этом случае их обязаны были оповестить именно о том, что началось выполнение движения на рубежи обороны согласно приказа НКО и ГШ! Ведь тот же маршал Баграмян достаточно прямо написал, что такую команду на выполнение плана прикрытия госграницы в КОВО они получили в штабе округа 15 июня, т. е. когда в Киевский округ 15-го числа пришла данная директива № 504205 от 12 июня 1941 года:

«В первом эшелоне, как и предусматривалось планом (планом прикрытия госграницы. – О. К.), готовились к развёртыванию стрелковые корпуса, а во втором – механизированные (по одному на каждую из четырёх армий). Стрелковые соединения должны были во что бы то ни стало остановить агрессора на линии приграничных укреплений, а прорвавшиеся его силы уничтожить решительными массированными ударами механизированных корпусов и авиации. В дополнение к плану прикрытия директива наркома требовала от командования округа спешно подготовить в 30–35 километрах от границы тыловой оборонительный рубеж, на который вывести пять стрелковых и четыре механизированных корпуса, составлявшие второй эшелон войск округа.

Все эти перемещения войск должны были начаться по особому приказу наркома…

В Москве, безусловно, обстановку по ту сторону границы знали лучше нас, и наше высшее военное командование приняло меры. 15 июня мы получили приказ начать с 17 июня выдвижение всех пяти стрелковых корпусов второго эшелона к границе. У нас уже всё было подготовлено к этому. Читатель помнит, что мы ещё в начале мая по распоряжению Москвы провели значительную работу: заготовили директивы корпусам, провели рекогносцировку маршрутов движения и районов сосредоточения. Теперь оставалось лишь дать команду исполнителям. Мы не замедлили это сделать…»

(Примечание: Особо въедливые критики заявляют, что раз не было прямой команды на ввод в действие плана прикрытия (к примеру, «приступить к выполнению КОВО-41»), то значит, ПП не вводился в действие до 22 июня!

Маршал Баграмян пишет, что ПП КОВО предусматривал наличие 1-го и 2-го эшелонов обороны, которые должны были выводиться в свои районы сосредоточения или обороны по особому приказу Москвы: «Все эти перемещения войск должны были начаться по особому приказу наркома…» И далее он пишет, что «15 июня мы получили приказ начать с 17 июня выдвижение всех пяти стрелковых корпусов второго эшелона к границе». Приказ, о котором говорит Баграмян, для КОВО в те дни был только один – директива НКО и ГШ военному совету КОВО «№ 504205 13 июня 1941 г.».

Как говорится, судите сами, получали в округах команду на начало выполнения плана прикрытия или нет. И что вообще означают директивы НКО и ГШ от 10–12 июня для западных округов – «начало фактического выполнения плана прикрытия» или «не понятно что»?)