Власть в тротиловом эквиваленте. Наследие царя Бориса - Михаил Полторанин Страница 67

После смерти Сталина идею о создании Чечено-Ингушской АО в Казахстане или Киргизии (там руководство податливее) озвучил и начал пробивать выдвиженец и приятель Хрущева министр внутренних дел СССР Николай Дудоров. Но вдруг Никита Сергеевич скомандовал «Стоп!» и дал идее задний ход. Он раскручивал кампанию по разоблачению культа личности Сталина, и лыко о «незаконно депортированном народе» неплохо ложилось в строку.

К вайнахам в Казахстане зачастили чиновники: надо писать жалобы в Москву на геноцид узурпатором невинных горцев. И письма пошли — первый зампред Совмина СССР Микоян собирал их у себя в папки. В июле 1956 года Анастас Иванович решил принять делегацию вайнахов. Принял, погоревал с ними о их несчастной судьбе. Тут же со спецпереселенцев сняли все ограничения, а вскоре вышел указ Президиума Верховного Совета «О восстановлении Чечено-Ингушской АССР в составе РСФСР».

Казахское руководство с радостью помогало вайнахам убираться из республики. Они потоками хлынули на свою родину и с криками: «Нам Хрущев разрешил!» стали вышвыривать из домов русские, осетинские и аварские семьи. Начались кровавые столкновения, которые продолжаются по сей день.

У любого решения власти всегда имеются два результата — на короткое время и на дальнюю перспективу. Иногда они совпадают, но чаще всего — нет.

Совпадают и работают на благо страны в долговременном плане, когда эти решения правителей опираются на государственную мудрость и провидение, когда у отдающих команды одна цель — служить интересам народа. Это и характеризует таких правителей как Стратегов с большой буквы, а их странам обеспечивает подъем. Слова громковатые, но без них-то не обойтись. Измерять эти позитивные решения можно коэффициентом подъемной силы. Чем основательнее и стабильнее успехи, тем выше коэффициент.

Не совпадают, да и просто не выдерживают проверку временем решения популистов и близоруких политиков, считающих себя Пупом Земли. А уж тем более тех, кем движет месть и другие корыстные мотивы: свои или отдельных групп. Отрукоплескала на первых порах какая-то часть общества громким вздрыгам власти, но проходят годы, и разрушительные последствия эмоциональных телодвижений этой власти становятся очевидны всем. Давно замечено: если вокруг какой-то затеи властей много пиара, значит надо ждать больших разрушительных последствий.

Такие разрушительные решения власти измеряют мощностью тротилового эквивалента.

Я уже сравнивал некоторые решения лидеров СССР и России по их разрушительной силе с колоссальными взрывами. Но прибегать к этим сравнениям придется еще и еще.

У Никиты Хрущева свое место в истории — с его позитивными мерами по части оздоровления общества. Но, выражаясь языком Ельцина, он навертел достаточно загогулин, заложив всюду мины замедленного действия. Два его решения, принятые только из вредности, только из мести Сталину по величине тротилового эквивалента считаю наиболее значительными. Эти решения — по Северному Кавказу и Китаю. Коснусь того и другого.

Приход к власти Мао в Китае стал в те годы подарком судьбы для СССР. Восточная страна без всяких раздумий заняла антиамериканские позиции, и Советский Союз получил надежного союзника с неисчислимыми людскими ресурсами. У Соединенных Штатов с их планами нападения на СССР возникли большие проблемы.

Наши войска не могли участвовать открыто в Корейской гражданской войне — иначе США с союзничками из Западной Европы имели бы право атаковать Советский Союз как агрессора по мандату ООН. (Воевали только летчики под вымышленными фамилиями типа Ким Ир Сен и с категорическим запретом попадать в плен). Но американцы, выручая своего подручного Ли Сын Мана, полезли туда сами, вытеснили, разгромили войска северных корейцев, прижав их к границе с СССР. Там, рядом с Владивостоком США собирались расположить свою крупную военно-морскую базу.

Миллионы китайских добровольцев не дали этим планам осуществиться. Мы обеспечили китайцев оружием, и они со свистом погнали американцев на юг. При этом, по подсчетам КНР, сами потеряли убитыми миллион человек.

Сталин очень дорожил братскими отношениями со страной Мао — прочный союз двух великих держав гарантировал безопасность. Вождь мыслил стратегически: подписывая с Мао Цзэдуном в феврале 1950 года договор о взаимопомощи, он не поддался на уговоры своего окружения и все-таки включил в документ обязательство СССР отказаться от посягательств на Манчьжурию и вернуть Китаю в двухлетний срок Порт-Артур. Кроме того, мы предоставляли Китаю заем в 300 миллионов долларов. (И это при нашей послевоенной бедности!)

Надо было показать соседнему братскому народу, что народ СССР дружит с ним не ради присвоения территорий, не мелочится и готов поделиться последними средствами. Не зря после этого пошли предложения из Китая объединиться с Советским Союзом в одну страну. Чего делать, конечно, не следовало. И сделано не было.

Нам преподносили историки, что отношения с Китаем испортились у СССР после критики Хрущевым Сталина на 20-м съезде КПСС. Но китайцы не такие уж недоумки, чтобы из-за персональных разборок в соседней стране нарушать только что созданный геополитический баланс.

Первый ощутимый удар по дружбе сразу же после своего прихода к власти Хрущев нанес требованием к китайцам заплатить за поставленное им оружие в Корейской войне. Диктатор, дескать, разбрасывался добром, а Никите Сергеевичу приходится его собирать. Хрущев мыслил уже другими масштабами — мельче и жиже. Китайская элита была просто шокирована: ее страна потеряла миллион человек, отстаивая интересы СССР, в ответ — циничное жлобство.

Сталин, прежде чем принять Мао Цзэдуна, неделями выдерживал его на госдачах. По себе знал, что восточного человека нельзя баловать почестями: они кружат голову — зазнается. И Мао не дергался, понимал — это Сталин!

Но когда Никита Сергеевич по простоте душевной попытался играть с Кормчим в ту же игру, китайский вождь по восточному оскорбился. Считал: куда конь с копытом, туда — ни-ни раку с клешней. К тому же среди лидеров международного коммунистического движения упорно полз слух, что Сталина отравили и сделали это люди из его ближайшего окружения. А китайцы в таких случаях всегда искали виновного среди тех, кому это выгодно, кто занял место ушедшего.

Трещина между нашими странами расползалась. А Никита Сергеевич только подливал масло в огонь. В своей грубой манере он выдвинул ультиматум: помощь Китаю Советский Союз по сталинскому договору оказывать будет, если председатель Мао согласится выполнять наши условия. Какие? Они разные и друг другу противоречили.

Но одно выделялось.

Мао обязан строить структуру своего многонационального государства на ленинских принципах (чувствуете, как пахнут хрущевским ботинком с «кузькиной мамой» поступки предводителей олигархической современной России по отношению к Белоруссии. Только там «ленинские», а у наших политплейбоев «ельцинские заветы»). Ленинские принципы — это создание национальных республик с предоставлением им права на самоопределение, вплоть до отделения. Так большевики построили СССР, по этому же лекалу сшил Тито СФРЮ (Социалистическую Федеративную Республику Югославию).