Как разграбили СССР. Пир мародеров - Лев Сирин Страница 67

На последнем факте я хотел бы остановиться подробнее. Читатель увидит, что я начал свою беседу с великим Фетисовым именно с этого вопроса. И неспроста. Ведь именно Вячеслав Александрович прорубил спортивное окно в Европу (в Америку, конечно), куда потом, следуя примеру выдающегося мастера, хлынул поток молодых советских дарований. Продать себя «после Фетисова» стало заветной целью многих начинающих звезд. Еще бы, такой пример! Наиболее вопиющим примером этого безудержного желания конвертировать свое мастерство в валюту стала история члена сборной СССР Александра Могильного. Во время выступления родного ЦСКА в США 9 мая 1989 года Могильный попросил там... политическое убежище! И получил. Для того, чтобы играть за хоккейный клуб «Баффало Сейбрз». (Вот, кстати, скажите мне после этого, связан в демократической Америке спорт с большой политикой или нет?) Напомню, на дворе был только 1989 год. Горбачев, конечно, вовсю демонтировал социалистическую систему, но все-таки по канонам того времени побег на Запад был предательством. (Это позже он станет показателем успешности человека, а прозябающие на родной земле граждане — неудачниками.)

Но тогда, повторяю, это был гром среди ясного неба. Сбежал, да еще за какие-то там деньги! Стыд и позор предателю! Так примерно откликнулись на выходку Могильного советские газеты. Скажите, не правы? Пропаганда? Измышления партийных борзописцев? Тогда взгляните на ситуацию со стороны. Вы с детства обучаете, тренируете, воспитываете человека, вкладываете в него деньги, перевозите из затрапезного хабаровского клуба в лучшую столичную команду, где он ни в чем не знает отказа: ни в деньгах, ни в машине, ни в квартире — и принадлежит, несмотря на молодость (Могильному на момент побега было всего 20), к наиболее состоятельной категории советского населения. И после всего этого ваш воспитанник не просто сбегает от вас, но и обвиняет вас в том, что вы держали его чуть ли не в тюрьме. (Иначе откуда политическое убежище?) Каково? Где справедливость?

«Огонек» господина Коротича, кажется, что-то вякнул тогда о праве спортсменов самим решать свою судьбу, мол, хватит с нас сталинской кабалы во всем. Верно. Есть такое право. Но посмотрите, как оно реализуется в сегодняшней России или на том же Западе. Президент Федерации хоккея России Владислав Александрович Третьяк, которому, к слову, западные толстосумы в свое время тоже предлагали сбежать под их опеку, рассказывал мне: «У нас каждый гражданин по закону имеет право написать заявление об увольнении и через две недели уйти с работы. Так же хоккеист. Вы его растили, тренировали, а он заявляет: «В Чикаго хочу играть!» Вот и потеряли игрока! Я, как депутат Государственной думы, пробил, чтобы увольняющийся хоккеист две трети денег, полученных им по контракту в России, возвращал обратно. И уезжать теперь можно только через месяц после подачи заявления». Правильно, Владислав Александрович! Если бы над Могильным маячили миллионные издержки, сто раз подумал бы, прежде чем так мерзко бежать с родины.

Прошу понять меня правильно. Я не осуждаю тот факт, что советские спортсмены начинали зарабатывать на западном уровне. Я против свинства. Против предательства. Могильный поступил мерзко. Помню свои ощущения от прочтения информации о его побеге. «Наверное, это тоже ветры перемен, — подумалось недоуменно, — признаки, так сказать, грядущей свободы». Так. Или примерно так. Дико? Согласен. Но дико по меркам сегодняшнего дня. А тогда абсурд перестройки был в самом разгаре. СМИ бичевали советские консервативные устои, воспевали западную свободу. Поступок Могильного был еще одним доказательством правильности перестройки: что-то в нашей стране не так, раз из нее даже хоккеисты побежали. Эдаким идеологическим молотом тюкнул по темени обалдевшего и дезориентированного советского обывателя побег Могильного. Ведь политическое убежище попросил, это вам не хухры-мухры каких-нибудь там Вишневской с Ростроповичем.

Я не сгущаю краски. Для того чтобы это понять, достаточно проследить дальнейшую судьбу невозвращенца Могильного. После распада Советского Союза, в 1994 году, Могильный смог приехать на родину. Для этого, правда, понадобилось личное указание очень влиятельного в России человека. Догадайтесь, о ком речь? Правильно! Простил Могильного лично Борис Николаевич Ельцин — президент России, даром, что ли, несколько лет назад подписывал на новой родине Могильного секретные соглашения с Госдепом. Может быть, одним из пунктов там было и прощение беглеца Могильного. Шучу-шучу, конечно. До таких мелочей Белый дом, разумеется, не опускался. Не уверен даже, что его особой строкой волновал и советский спорт. Понимали янки, коли на просторах умирающего СССР наступят экономический хаос и идеологическая анархия, там не только спорт загнется, жить станет страшно.

Все так и произошло. После развала Советского Союза национальная хоккейная сборная, победив по советской инерции на чемпионате мира в 1993 году, больше на этих турнирах в ельцинские годы не побеждала. Вообще никаких медалей не получала! Результаты абсолютно немыслимые, позорные, провальные, ужасающие для советского времени. Кардинальным образом положение дел в отечественном хоккее исправит только президент Путин. В первое десятилетие нового века сборная России по хоккею завоюет на чемпионатах мира 2 золотых медали, 2 серебряных и 2 бронзовых. Не советский многолетний ледовый фурор, конечно, но, сами видите, очень близко.

Читатель вправе меня упрекнуть: что это я все о хоккее и о хоккее, были же и другие виды спорта, наконец. Были, конечно. Но ничего хорошего и в них с распадом Советского Союза не происходило. Вы прочитаете в этой главе беседу с президентом футбольного союза СССР (а потом и России) Вячеславом Ивановичем Колосковым. В известном смысле ему было, конечно, полегче: бывшие советские футболисты, разумеется, тоже были не прочь подзаработать на Западе, но вот беда, там, в отличие от коллег-хоккеистов, не котировались. Дело обстояло, как в той поговорке: хочет-то он хочет, да кто ж ему даст? Но и в такой ситуации умудрялись тащиться кто в Европу, кто еще дальше. Сидели там на скамейках запасных, а в интервью с советскими корреспондентами нахваливали, какую служебную квартирку им предоставил клуб да какой дал автомобильчик. Срам и только! Но тогда информационно не пуганный советский читатель охал и ахал, читая байки бывших кумиров: зажили же люди! И невдомек ему было, что живут отечественные футболисты за рубежом на самом низком уровне.

Самой удручающей, на мой взгляд, оказалась в этом смысле судьба одного из моих кумиров, вратаря сборной СССР, ее капитана Рината Дасаева. В 1988 году (даже раньше, чем Могильный) он отправился в Испанию, где в клубе «Севилья» сыграл пару сезонов и вышел в тираж. Возвращаться домой Ринату Файзрахматовичу, очевидно, не очень хотелось: все сломя голову бегут из «совка», а я что, дурак, что ли, туда добровольно ехать? В результате сначала подвизался он вторым тренером той же «Севильи». Не прокатило. Тогда открыл там же, в Испании, магазинчик по продаже спортивных товаров. Но, по его же собственным словам, «быстро понял, что бизнес не приносит никакого удовлетворения». Расхожее оправдание разорившихся предпринимателей. И таких, сломанных на пике блестящей советской карьеры, спортивных судеб в 1990-е годы было пруд пруди. Длинный рубль (виноват, доллар) лишил чемпионов покоя и разжижил волю. А как без них тренироваться и добиваться результатов?