Европа. Борьба за господство - Брендан Симмс Страница 66

Завоевания Наполеона прославили его в Европе больше, чем Людовика XIV или Карла V, однако не обеспечили ему полной безопасности. Приходилось постоянно думать о новых заграничных кампаниях и о дополнительной милитаризации империи. Россия и Британия по-прежнему являлись силой, с которой следовало считаться. На текущий момент Наполеон согласился сохранить за царем призрак влияния в Восточной Европе, пока сам он разбирается с Британией. После катастрофического поражения при Трафальгаре в октябре 1805 года нападение с моря временно сделалось невозможным, и Наполеон попытался уничтожить Британию экономически, посредством «континентальной системы», учрежденной Берлинским декретом от ноября 1806 года: согласно этому декрету, Британия лишалась доступа к континентальной Европе. В январе 1807 года Британия ответила «указами Совета», которые запрещали заход во французские порты судов нейтральных государств – что сильно сказалось на морской торговле с Северной и Южной Америкой. В октябре 1807 года Наполеон заставил испанцев пропустить его войска по своей территории: он собирался напасть на Португалию, чтобы лишить Британию последнего союзника на европейском континенте. Эта стратегия ознаменовала отказ Наполеона от былых попыток поставить Британию на колени через морские и колониальные операции. В марте 1808 года в Мадриде произошел дворцовый переворот, направленный на свержение первого министра Испании Мануэля де Годоя, которого поддерживали французы. Это событие повлекло за собой полномасштабное вторжение французов в Испанию.

Война, продолжавшаяся в Европе, определяла внутреннюю политику наполеоновской Франции и союзных ей стран, равно как и стран-противников. На протяжении 1790-х годов революционеры старались создать эффективное и эгалитарное французское общество, способное восстановить положение страны в Европе, утерянное старым режимом. Наполеон же рассматривал создание нового нобилитета как ключевое условие поддержания французского военного превосходства. Поэтому он приступил к повторной феодализации своей империи и призывал союзные государства последовать его примеру. В мае 1802 года Наполеон учредил орден Почетного легиона, которым награждали за верность и доблесть в армии или, более редко, на государственной службе. Затем Наполеон стал восстанавливать отношения с католической церковью, для чего заключил конкордат, согласившись платить священникам жалованье в обмен за контроль над иерархией и за папское благословение своих имперских амбиций. Папа Пий VII присутствовал на коронации императора в соборе Парижской Богоматери. В марте 1808 года Наполеон издал закон об учреждении имперских титулов, статус которых отражал общественные заслуги и мог переходить от отца к сыну. Чтобы не допустить обесценивания титулов – как это случалось во всех «дурных» феодальных обществах, – предусматривалось, что наследственного титула можно лишиться, если последующие поколения окажутся неспособными должным образом служить государству. Огромные земли, захваченные в Италии, Нидерландах и Германии, становились фьефами новой аристократии. ^[481]

Схожие императивы руководили внутренними реформами в европейских государствах, находившихся под влиянием французов и вынужденных экономическими и военными ресурсами поддерживать устремления Наполеона. Суть этих реформ, которые часто начинались оттуда, где остановились реформаторы восемнадцатого столетия, варьировалась от государства к государству, но обычно подразумевался отказ от внутренних пошлин для стимулирования экономического развития и повышения доходности налогообложения, роспуск благородных собраний и прочих «посредников» между народом и правителем, финансовые меры по сокращению колоссальной задолженности казны, отмена цеховых ограничений, допущение веротерпимости для обеспечения мирного сосуществования на новых землях разных народов и секуляризация церковной собственности. Для всех государств на французской «орбите» также являлось введение воинской повинности, поскольку требовалось утолять «аппетиты» Наполеона, желавшего новых солдат. ^[482] Все это способствовало «интеграции» Европы в одну относительно сплоченную систему. ^[483] Разумеется, это было не столько единство, сколько единообразие, над которым доминировала французская политическая нация. ^[484] К примеру, так называемыми трианонскими декретами от августа 1810 года Наполеон даровал французским судам эксклюзивное право торговли рядом колониальных товаров с британцами и продажи этих товаров остальной Европе. «То, что хорошо для французов, – говорил он, – хорошо для всех». ^[485] Среди народов Европы, утверждал Наполеон, «нет должного подобия. Нужна сверхмощная держава, которая господствовала бы над прочими и имела достаточно сил для того, чтобы заставить их жить в гармонии друг с другом. Наилучшим образом для этого подходит Франция». ^[486]

Самонадеянность Франции и насаждение ею своей власти с неизбежностью породили соответствующую реакцию в Европе. В странах, напрямую оккупированных Наполеоном либо находившихся под его контролем, зародилось народное сопротивление. Уже в конце 1790-х годов французская революционная армия спровоцировала крестьян Южной Италии на восстание; в первом десятилетии девятнадцатого века взбунтовались тирольцы и испанцы. Поводов к восстаниям было не меньше, чем самих восставших. В Неаполе, Испании и Тироле оппозиция выросла преимущественно из местных обстоятельств, недовольства французским антиклерикализмом, деспотическим налогообложением и рекрутским набором, на которые опиралась наполеоновская военная машина. В некоторых бунтах, например, в случае немецкого бандита Шиндерханнеса, разделительная линия между патриотизмом и преступностью была почти неразличима. Так или иначе, предупреждение Робеспьера о том, что Европа не потерпит «вооруженных миссионеров», ^[487] оказалось пророческим: «разум», «свобода», «равенство» и «братство», которые несла Франция другим народам, отвергались не только потому, что навязывались извне, но и потому что на практике они оказывались в высшей степени деспотическими. Талейран, министр иностранных дел, предостерегал Наполеона, что «любая система, направленная на предоставление другим народам свободы неприкрытой силой, сделает эту свободу ненавистной и не позволит ей восторжествовать». ^[488]