Информационная война. Книга 1. Внешний фронт. Зомбирование, мифы, цветные революции - Анатолий Грешневиков Страница 61

Руководство России из политических целей стало поддерживать режим Дудаева, вскармливать его потоками нефти, субсидиями и кредитами, давало ему возможность «глотать» суверенитет, и при этом не замечало ориентации генерала на развал Российской Федерации. В Чечне создавались политические, экономические, военные структуры, обеспечивающие практические условия для выхода из состава России. Сепаратисты заняли ключевую геостратегическую позицию на Кавказе, взяли контроль над железной дорогой и автотрассой Баку – Ростов, нефте– и газопроводами в Дагестан и Азербайджан. Такая политика позволила им вести изоляционную и независимую политику. Чечня быстро превратилась в крупнейший на территории страны центр по производству фальшивых денег и подложных финансовых документов. Только в 1993 году на территории России было изъято из обращения 3,7 миллиарда рублей фальшивых купюр чеченского производства. Благодаря фальшивым авизо, Россия потеряла еще около 4 триллионов рублей. При поддержке продажных российских чиновников и мафиозных групп чеченцы организовали со своего аэродрома около 150 несанкционированных рейсов заграницу: такие операции были направлены на перевозку оружия и наркотиков и тем самым превратили Чечню в перевалочную базу контрабанды. Где-то на планете полиция искала граммы наркотиков, а в Чечне их возили самолетами… Завозилось и оружие. На базаре в Грозном свободно можно было купить пистолеты, автоматы, гранаты. За 8 месяцев 1994 года в Чечне было разграблено около 1,7 тысячи вагонов и контейнеров. Московские мафиози обеспечивали Дудаева дефицитными квотами на доступ к российским нефтепроводам и еще более дефицитным лицензиям на экспорт нефти. Самолеты с контрабандным чеченским грузом свободно бороздили воздушное пространство России. Через Чечню по российским трубопроводам перекачивалась туркменская, сибирская и калмыцкая нефть. Операции проворачивались на миллионы долларов. И, конечно, эти деньги получал не только один режим Дудаева. Однако средства массовой информации, как и директор ФСБ С. Степашин, не торопились раскрывать московские связи Дудаева, не подвергали критике действия госчиновников, банкиров и военных, помогавших Дудаеву, дающих ему нефтеквоты, не пресекали деятельность информаторов, подсказывающих дудаевцам, какие вагоны грабить… И, наконец, никто не обнародовал документы из личного архива Дудаева, проливающие свет на его тесные контакты с высокими кругами западников и банкиров России. Дудаевские структуры за год зарабатывали до миллиарда долларов на незаконной продаже нефтепродуктов – и российские средства массовой информации не делали никаких сенсационных разоблачений. Финансовые махинаторы с Кавказа умыкнули из российского бюджета около 10 триллионов рублей – и опять никаких разоблачений журналисты не предпринимают. В 1993 году в Чечню завозится 52 высококачественные копировальные машины и тут же в России изымается 9,4 миллиарда рублей фальшивых купюр – и вновь молчание прозападных средств массовой из информации. Не проявили внимания журналисты и к косвенным потерям от чеченского произвола: так, Карачаево-Черкессия потеряла 300 миллиардов рублей от того, что туристы из-за страха не приехали на горнолыжные курорты.

Отказались средства массовой информации разоблачать широко и гласно поддержку самопровозглашенной Чечни зарубежными странами. Так, в 1993 году «денежную» помощь Дудаеву оказала Эстония. Несмотря на договоренность с Россией о том, что Эстония при переходе на собственную валюту – крону, соберет с населения рубли и вернет их России, не причиняя нам экономического вреда, Эстония договоренность эту нарушила и продала-передала Чечне 2260 миллионов рублей. «Цивилизованного развода» с Эстонией, как обещал премьер-министр Егор Гайдар, не вышло. Россия не получила от Эстонии ни рубля. Контейнеры с деньгами из Банка Эстонии самолетами были доставлены в Чечню. Деньги отправлялись как «дипломатический груз». Россия не отреагировала на криминальные сделки с валютой, с торговлей оружием, с перепродажей денег даже тогда, когда в Эстонии произошла утечка информации и случился шумный скандал между Эстонией и Чечней. А Эстония, чувствуя безнаказанность, пошла дальше: ее парламент принял заявление «О реализации права чеченского народа на самоопределение». Данное заявление поддерживало «стремление многострадального чеченского народа к окончательной реализации своего права на самоопределение». Ни одна европейская страна не покусилась, как это сделала Эстония, на территориальную целостность России. Однако кроме Государственной Думы РФ никто не осудил провокацию эстонских политиков. Летом 1992 года представители спецслужб Чечни прибыли в Латвию, где в Юрмале между спецслужбами двух стран был подписан документ о сотрудничестве, обмене информацией. Осознавая значимость информации в борьбе за власть и самоутверждение, Чечня открывает во многих странах информационные центры – в Турции, Польше, Латвии, Эстонии, Пакистане, Англии и т. д. В Польше в подобном информационном центре подняли даже флаг Ичкерии. Некоторые страны использовались дудаевцами для материального укрепления своего режима. Например, осенью 1993 года изготовили в Турции и контрабандной ввезли в Россию 10 миллиардов рублей фальшивых денег.

Оставили без внимания прозападные журналисты и такую важную и кровоточащую проблему, как дискриминация в Чечне русскоязычного населения. Людей убивали, насиловали, грабили, выселяли из квартир. По 20-25 человек в день гибло от рук дудаевских боевиков. Из 450 тысяч русских, проживающих в Чечне, за 1990 год выехало около 300 тысяч. Только в Ингушетию хлынуло 60 тысяч беженцев. Но их беды и тревоги не волновали ни российских журналистов, ни защитников нрав человека, ни кремлевских политиков. А в Чечне тем временем закрывались школы, больницы, музеи, институты, промышленные и сельскохозяйственные предприятия. Из большинства станиц было изгнано казачье население. На сопредельных русских землях уголовники творили неисчислимые зверства: убивали без причин русские семьи, отнимали у них машины и домашнюю утварь, уводили в рабство. На заборах и на стенах домов чеченцы нагло писали: «Русские, не уезжайте – нам нужны рабы и проститутки». «Российская газета» 20 января 1995 года описала случай, как в Минводах был украден чеченцами житель станицы Дозорной Николай Короткое… Он был рабом в Аргунском районе: днем таскал камни, а на ночь его приковывали к стене сарая. Далее газета публикует признание фермера из Алтайского края Г. Уткина: «Гайдар, Явлинский, Сергей Ковалев – их и прочих «сердобольных борцов» хорошо бы откомандировать на наш барнаульский рынок. Пусть посмотрят, как у нас в Сибири орудует чеченская мафия. Бандиты убивают, грабят и вывозят все ценное. А русские запуганы». Но эти признания русских появились в газетах уже в период боевых действий, тогда, когда всему миру уже стало ясно, что Чечня – это не демократическое независимое государство, а центр терроризма, что западники – не защитники прав человека, а защитники дудаевских сепаратистов. В то время даже газета «Известия» написала о зверствах чеченцев: «Через пропускные пункты МВД с Чечней как и до вторжения, так и особенно сейчас, группами идут беженцы: в основном, из Грозного, почти все русские. Многие из тех, семьи которых, собственно, этот город основали и строили. Рассказы их печальны и страшны. О том, кат? уезжают, как грабят, как сгоняют с насиженных мест. Как запросто, без всякого повода, могут убить… Сделали, было, видеозапись-хронику наиболее трагических случаев, в том числе рассказ 14-летней русской девочки, которую насиловали 9 чеченских боевиков. Разослали повсюду. Но ни одна телекомпания не захотела этого брать». Вот оно, предательство продажных прозападных средств массовой информации: показывать героя Дудаева – можно, а как его боевики насилуют малолеток – нельзя!!! Именно после такого повального предательства к «Российской газете» пришло запоздалое прозрение, там появилась рубрика «К сведению борцов за права человека». Пусть с опозданием, пусть не столь огромным тиражом, но рубрика выходила, и журналисты рассказывали в ней, как русскую девочку увезли в лес и насиловали, как зарезали ее отца и выбросили труп на улицу, как семью Будко избили, а в дом Мартыненко бросили гранату, как в поселке Черноречье убили 60-летною одинокую женщину Гончарову, как из автомата застрелили полковника запаса Воронова, как в станице Сунженской изнасиловали 80-летною старуху. Изредка в газете беженцы публиковали свои вопросы: «Почему господин Ковалев считает чеченских боевиков не незаконными бандитскими формированиями, а вооруженным народом? В таком случае, почему вооружена именно чеченская часть населения республики, а мы, русские, безоружны? Почему терским казакам, неоднократно просившим российские власти вооружить их для защиты своих семей и имущества, было категорически в этом отказано…»