Ленин-Сталин. Технология невозможного - Елена Прудникова Страница 6

Сегодня с нами считаются все страны мира, и даже ни одно политическое и экономическое мероприятие в капиталистических странах не может быть проведено без согласия СССР или без того, чтобы поставить его об этом в известность.

Мы были свидетелями такого, что наши границы медленно отодвигались на запад и остановились в ожидании резкого рывка вперед. Время понять, что только решающее наступление, а не оборона могут привести к победе. Советский Союз можно сравнить, к примеру, со свирепым хищным зверем, который затаился в засаде, поджидая свою добычу, чтобы затем одним прыжком настичь её. Недачек тот день, когда вы станете свидетелями и участниками огромных социальных изменений на Балканах.

Эра мирной политики закончилась, и наступила новая эра — эра расширения социалистического фронта силой оружия.

В этом суть и значение лозунга мирной политики Советского Союза на современном этапе, в верности которому душой и телом так долго убеждал нас товарищ Хозин.

Тот, кто понимает этот лозунг иначе, глубоко заблуждается и ведет себя как обыватель или просто как дурак.

Я поднимаю бокал и призываю всех собравшихся выпить за мирную политику в ее новом смысле…»

Всё это очень мило, если бы не один нюанс… Впрочем, о нюансе потом. Все это очень мило, если бы не некая неуловимая странность данной речи. Какая-то она… не наша, что ли? Дело в том, что проблема «раздвижения границ» и проблема «земли» ни в коей мере не были в ходу в СССР. По той чрезвычайно простой причине, что, цитируя Шолохова, «земли у нас — хоть заглонись ею». Советский Союз никогда не стремился к приобретению территорий как таковых, поскольку и своими-то был отягощен сверх всякой меры. В 1939 году он вернул отобранные поляками по мирному договору 1921 года земли, населенные украинцами и белорусами — вопрос международного престижа и стратегии (отодвинуть как можно дальше стартовую точку грядущей войны). А в 1940-м так называемые «приобретения» диктовались уже чисто стратегическими соображениями: отодвинуть границу от Ленинграда и ликвидировать удобный прибалтийский плацдарм для наступления германской армии [10]. «Земля» — это не наша мотивация, как её ни крути!

А теперь о нюансе. Дело в том, что воспоминания свои майор Евстифеев диктовал в немецком плену, и трудно понять, что реально говорил Сталин, что ему приписали проводившие допрос немцы, сообразно своим представлениям, а также где кончаются факты и начинается геббельсовская пропаганда. Да и вообще не совсем понятно, существовал ли этот самый майор — ну уж никак не по чину и не по должности было ему присутствовать в тот день в Кремле. Может статься, герры из ведомства Геббельса его попросту придумали?

В. А. Малышев, будущий знаменитый нарком танковой промышленности, также присутствовавший на приеме, в своем дневнике писал по поводу этой речи:

«…Дальше т. Сталин говорил о внешней политике.

„До сих пор мы проводили мирную, оборонительную политику и в этом духе воспитывали и свою армию. Правда, проводя мирную политику, мы кое-что заработали!..(здесь т. Сталин намекнул на Западную Украину и Белоруссию и Бессарабию). Но сейчас положение должно быть изменено. У нас есть сильная и хорошо вооруженная армия“. И далее… „хорошая оборона — это значит нужно наступать. Наступление — это самая лучшая оборона“» [11].

«Мы теперь должны вести мирную, оборонную политику с наступлением. Да, оборона с наступлением. Мы теперь должны переучивать свою армию и своих командиров. Воспитывать их в духе наступления».

Ещё аналогичное свидетельство некоего К. В. Семенова (к сожалению, не знаю, кто это такой):

«Выступает генерал-майор танковых войск. Провозглашает тост за мирную сталинскую внешнюю политику.

Тов. Сталин: Разрешите внести поправку. Мирная политика обеспечивала мир нашей стране. Мирная политика дело хорошее. Мы до поры до времени проводили линию на оборону — до тех пор, пока не перевооружили нашу армию, не снабдили армию современными средствами борьбы. А теперь, когда мы нашу армию реконструировали, насытили техникой для современного боя, когда мы стали сильны — теперь надо перейти от обороны к наступлению.

Проводя оборону нашей страны, мы обязаны действовать наступательным образом. От обороны перейти к военной политике наступательных действий. Нам необходимо перестроить наше воспитание, нашу пропаганду, агитацию, нашу печать в наступательном духе. Красная Армия есть современная армия, а современная армия — армия наступательная».

Это уже совсем другой коленкор, не правда ли? Что же касается вектора воспитания армии… Вообще-то любая нормальная армия всегда воспитывается в духе наступления. Иначе она просто обречена на поражение. А если уж говорить о конкретном сталинском сценарии начала войны, то он предполагал отступление в глубь советской территории с последующим контрнаступлением до самого Берлина — как оно в итоге и вышло. Ну и как вы представляете себе движение от Москвы до Берлина в порядке обороны? Повернуться и, пардон, филейной частью вермахт толкать?

И наконец, последнее свидетельство — некоего Э. Муратова. Он тоже излагает историю с тостом за мир, однако уже совершенно по-иному:

«…В зале поднялся с места генерал Сивков и громким басом произнес:

— Товарищи! Предлагаю выпить за мир, за сталинскую политику мира, за творца этой политики, за нашего великого вождя и учителя Иосифа Виссарионовича Сталина.

Сталин протестующе замахал руками. Гости растерялись. Сталин что-то сказал Тимошенко, который объявил: „Просит слова товарищ Сталин“. Раздались аплодисменты. Сталин жестом предложил всем сесть. Когда в зале стало тихо, он начал свою речь. Он был очень разгневан, немножко заикался, в его речи появился сильный грузинский акцент.

— Этот генерал ничего не понял. Он ничего не понял. Мы, коммунисты, — не пацифисты, мы всегда были против несправедливых войн, империалистических войн за передел мира, за порабощение и эксплуатацию трудящихся. Мы всегда были за справедливые войны за свободу и независимость народов, за революционные войны за освобождение народов от колониального ига, за освобождение трудящихся от капиталистической эксплуатации, за самую справедливую войну в защиту социалистического отечества. Германия хочет уничтожить наше социалистическое государство, завоеванное трудящимися под руководством Коммунистической партии Ленина. Германия хочет уничтожить нашу великую Родину Родину Ленина, завоевания Октября, истребить миллионы советских людей, а оставшихся в живых превратить в рабов. Спасти нашу Родину может только война с фашистской Германией и победа в этой войне. Я предлагаю выпить за войну, за наступление в войне, за нашу победу в этой войне…»