Последняя цивилизация. Политэкономия XXI века - Василий Галин Страница 59

Поколение бэби-бумеров и Great Generation поставляет экономическую катастрофу своим детям.

Л. Котликофф. «The Coming Generation Storm…» [990]

«Страны континентальной Европы попали в западню, безболезненного выхода из которой, похоже, не существует », — утверждала М. Тэтчер на переломе тысячелетий. Причину этого премьер-министр Великобритании видела в том, что «европейская модель является прямо-таки воплощением этой картины: она ставит защищенность превыше всего» [991]. Сам комиссар Европейского союза по внутреннему рынку и налогообложению Ф. Болькештейн признал, что Европа имеет дело с «пенсионной бомбой замедленного действия». По его словам, отношение числа работающих к числу пенсионеров должно упасть с 4:1 до 2:1 к 2040 году. Он заметил также, что если бы нефундированные пенсионные обязательства некоторых стран — членов Союза отражались в отчете об исполнении государственного бюджета, они выглядели бы как долг в размере 200 % ВВП. [992]

Теоретическое обоснование «пенсионной бомбы» П. Самуэльсон дал еще в 1967 г.: «Красота социального страхования в том, что в актуарном плане оно сомнительно. Каждому достигшему пенсионного возраста выплачивается пособие, намного превосходящее внесенные им средства. …Как такое возможно? В силу того факта, что национальный продукт растет по формуле сложных процентов…. В растущем населении молодых всегда больше, чем стариков. …Растущая нация — это величайшая из когда-либо придуманных финансовых пирамид» [993].

Население Европы наоборот быстро стареет — за 1995–2010 гг. средний возраст в 27 странах ЕС увеличился с 36,5 до 40,9 лет, к 2025 г. он достигнет 45 лет, к 2030-му — 48. Между тем современные пенсионные системы формировались в период, когда в самой «старой» на тот момент Швеции средний возраст составлял лишь 36 лет. Не случайно в странах Европы идет упорная борьба за увеличение пенсионного возраста. 2012 г. даже объявлен в Европе Годом активного старения — пропаганды бодрой и здоровой старости. На деле, полагает И. Благой, — это способ лоббирования идей увеличения пенсионного возраста [994]. Население большинства стран подобные инициативы принимает в штыки, переходя к массовым ожесточенным протестам. Повышение пенсионного возраста воспринимается как покушение на их «частную, личную собственность», которую будущие пенсионеры готовы защищать до конца.

Но главную проблему М. Тэтчер видит даже не в старении населения, а в высоком уровне государственного социального обеспечения в странах Европы. По ее мнению, «государство всеобщего благосостояния» уничтожило свое будущее: «причина здесь в том, что мало выразить проблему в терминах государственных финансов, ее можно понять лишь в терминах справедливости в отношении поколений. В этом нет абсолютно ничего умозрительного. Если одно поколение будет знать о том, что ему придется взвалить на себя дополнительное бремя обеспечения другого поколения, оно сделает все, лишь бы избежать этого. Оно либо потребует отмены прошлых обещаний, либо не будет работать, либо перестанет платить налоги, а самые талантливые люди просто уедут» [995].

Выход из «пенсионного тупика» М. Тэтчер находила только в переходе к чилийской системе (времен правительства Пиночета), основанной на приватизации пенсионной системы и создания частных пенсионных фондов [996]. С «легкой руки» «железной леди» сегодня Великобритания обладает третьими по величине пенсионными активами в мире, и третью всех пенсионных активов Европы [997].

В Соединенных Штатах проблема пирамиды социального страхования получила название «пенсионного цунами» [998]. Оно связано с более ярко выраженными особенностями американской демографии: Doomsday, по мнению исследователей, должен наступить с достижением пенсионного пика поколением бэби-бумеров [999]. В течение следующих двух десятилетий около 78 млн человек, родившихся в период бэби-бума, достигнут пенсионного возраста и получат право на выплаты по Социальному страхованию и Медикэр [1000]. И это не считая собственно демографической проблемы, остроту которой демонстрирует количество американских работников, приходящихся на одного пенсионера в 1959 г. их было 16, в 2010-м — 3,3;. к 2025-му на каждого пенсионера будут приходиться всего 2 работающих американца.

Существование этой пирамиды не было секретом: уже в конце 1990-х гг. в книге П. Уэллес «Демографическая катастрофа» будет звучать предупреждение о грядущем катаклизме [1001]. В 2004 г. на слушаниях в бюджетном комитете А. Гринспен заявит: «Как нация мы возможно уже пообещали будущим поколениям пенсионеров то, что мы не в состоянии будем выполнить » [1002]. «Я отчаянно пытался объяснить людям значение этого для нашей страны, наших детей и наших внуков», — говорил Генеральный контролер (главный бухгалтер) американского правительства Д. Уокер [1003]. А П. Петерсон комерцсекретарь в правительстве Р. Никсона даже написал книгу «Как Демократическая и Республиканская партии банкротят наше будущее». По мнению Дж. Сакса: «Хроническая нехватка семейных и государственных сбережений… означает неминуемый пенсионный кризис для поколения американцев, родившихся во второй половине 1940-х — начале 1960-х гг.» [1004].