Россия для россиян - Михаил Делягин Страница 58

Выбор будет невелик: либо со скандалом выходить из ВТО, чтобы поддержать свою конкурентоспособность, либо идти на новую разрушительную девальвацию (или новое качественное усиление коррупции, которая также является барьером доступа на рынок).

Присоединение в ВТО объективно требует от страны наличия не только цивилизованного регулирования внешней торговли, но и значительной подготовительной работы, которая в последние семь лет постоянной крикливой реформаторской пропаганды и подавления оппонентов практически не велась.

Главной опасностью представляется чудовищный провал в сфере подготовки специалистов. Ведь соглашения ВТО представляют собой прежде всего изощренный, во многом казуистический свод правил по ведению международных торговых споров. Для защиты своих интересов ее членам нужны целые армии высококвалифицированных юристов и экспертов. Да и национальный бизнес должен быть организован строго определенным образом; так, к рассмотрению принимаются, как правило, обращения отраслевых ассоциаций, на долю которых приходится не менее 40 % производства соответствующих товаров.

На государственном уровне ничего этого в России даже не начали готовить. Оголтелая рекламно-пропагандистская кампания, которую вели либеральные фундаменталисты, заняла все их силы и время; «пар ушел в свисток».

В ходе переговоров о присоединении к ВТО каждая страна согласует график приведения своего внешнеторгового режима в соответствие с жесткими правилами этой организации. Чтобы продлить этот переходный период и сделать процесс присоединения максимально комфортным, большинство стран перед его началом старается максимально ужесточать защиту рынков.

Россия же поступила строго наоборот: средневзвешенный импортный тариф как раз накануне начала «прыжка в ВТО» был снижен почти вдвое — с 16 % в 1999 году до 10 %. Если Россия присоединится к ВТО в сегодняшних условиях, она уже никогда не сможет повысить общий уровень импортных тарифов (повышая их на одну группу товаров, придется снижать на другую, оставляя без защиты новые сектора рынка), даже если ухудшение конъюнктуры создаст категорическую необходимость этого.

Преградой на пути в ВТО стало и полное отсутствие у Грефа и его компании представления об отраслевых приоритетах. Само понятие «промышленной политики» не используется в программных документах правительства, а длительное время и вовсе считалось ругательством.

Между тем отсутствие стратегических национальных приоритетов (не считая, конечно, все менее правдоподобных «нанотехнологий») делает осмысленные переговоры с членами ВТО попросту невозможными. Ведь, не имея четких приоритетов, никто не знает, какие отрасли будут развивать, а какие нет и, соответственно, какие отрасли нужны, и их надо защищать, а какими можно пожертвовать.

При этом многие слабые, но необходимые для развития общества отрасли не могут сами лоббировать свои интересы. Поэтому в отношении них не удастся реализовать регулирующие возможности тарифа даже в рамках правил ВТО; унификация же таможенных ставок подрывает возможность государства развивать те или иные направления и тем самым проводить осмысленную политику.

Либеральные фундаменталисты, подталкиваемые не только международными лоббистами, но и российскими газовиками, купили согласие Евросоюза на присоединение России к ВТО ценой взятия обязательства повышать внутренние оптовые цены на газ опережающими и заведомо непосильными для российской экономики темпами.

При анализе разумности форсированного вступления в ВТО представители России должны исходить из тенденций развития не только нашей собственной страны, но и всего остального мира.

ВТО ориентирована на глобальную интеграцию, — а в мире все большее значение приобретает интеграция региональная. Два ее центра — НАФТА (североамериканская зона свободной торговли, объединившая США, Канаду и Мексику) и Евросоюз — в обозримом будущем могут быть дополнены Юго-Восточной Азией.

В этих условиях развитые страны все больше ориентируются на интересы региональной интеграции, зачастую скрыто или даже явно саботируя деятельность и решения ВТО. В целом же попытки дальнейшего снятия торговых барьеров упираются в нежелание развитых стран поступаться коммерческими интересами, с одной стороны, и угрозу разрушения экономик развивающихся стран — с другой.

Попытки качественного прорыва в виде взимания компенсации за экологический и социальный демпинг (то есть за недостаточные расходы на окружающую среду и социальные нужды, трактуемое некоторыми представителями развитых стран как скрытое субсидирование экспорта), предпринятые в 2003 году, означали лишение стран с низкой зарплатой и низкими затратами на экологию (то есть всех развивающихся стран) их едва ли не единственного конкурентного преимущества, позволяющего им выживать, и потому успеха не имеют.

В этих условиях США стремятся как можно быстрее затянуть Россию в ВТО в том числе и для того, чтобы не дать ей войти в экономическую «орбиту» их стратегических конкурентов — Евросоюза и Китая.

Россия может «вскочить в отцепленный вагон», «в последнее мгновение успеть на "Титаник"»: вступить в ВТО именно тогда, когда развитые страны (в первую очередь Евросоюз, в который направляется более 45 % экспорта России и с рынками которого связаны основные надежды на вступление в ВТО) начнут откровенно, а не скрыто, как сейчас, пренебрегать ее правилами, усиливая региональный протекционизм. В итоге мы понесем убытки от открытия перед глобальной конкуренцией, но не приобретем никаких значимых выгод — нас все равно не пропустят на рынки развитых стран, ибо те начнут «играть уже в другую игру», и открытие российских рынков станет односторонним, а значит — вдвойне разрушительным. Как говорят китайцы, «политика открытых дверей означает, что дверь будет открыта в ту или другую сторону, но никогда в обе одновременно».

Помощь в развитии и гуманитарные проблемы

Россия должна прекратить расточительную практику бессмысленного спонсорства по отношению к странам «третьего мира» (только за последние 3 года Россия списала более 40 млрд. долл. долгов развивающихся стран, оказав им большую помощь, чем весь остальной мир; кроме того, наша страна уже списала или обязалась списать долги африканских стран в размере 11,3 млрд. долл.).

Всякая гуманитарная помощь, включая списание и реструктуризацию долгов, может осуществляться исключительно в обмен на конкретные коммерческие или политические уступки.

Это отнюдь не означает грабительской политики; так, при освоении ресурсов слаборазвитых стран Россия должна, как раньше Советский Союз, а сейчас Китай, предлагать лучшие условия, чем западные корпорации, в первую очередь за счет развития инфраструктуры, здравоохранения и образования. Это означает лишь, что российские инвестиции за рубежом, в том числе осуществляемые в форме гуманитарной помощи, должны окупаться в коммерческом и политическом смыслах, а не представлять собой бессмысленное расточение скудных материальных ценностей.

Россия должна сознавать, что из-за ее относительной слабости доступная для нее гуманитарная помощь не в силах уменьшить масштабы страданий в мире; в то же время те же и даже меньшие ресурсы, направленные на развитие самой России под контролем российского государства, способны кардинально уменьшить масштабы страданий в самом российском обществе, перед которым российское государство, в отличие от слаборазвитых обществ — получателей гуманитарной помощи, несет прямую ответственность.