Как предавали Россию - Николай Стариков Страница 57

Враждебное отношение Англии требовало адекватного ответа и подсказывало образ действий русского правительства. В Черном море Россия была британцами заблокирована, мощный английский флот в случае конфликта мог достаточно легко закупорить нас и в Балтийском море. Таким образом, единственным местом, где Россия могла вплотную придвинуться к болевой точке Туманного Альбиона, оставалась Средняя Азия. За величественными минаретами среднеазиатских городов в синеватой дымке маячили горные вершины Афганистана, а там было рукой подать до снежных облаков Гималайских вершин и скрытых за ними долин Индостана. Конечно, угроза русского вторжения в главную жемчужину британской короны была фактором, стимулирующим враждебные действия Англии. Но одновременно это был и очень весомый аргумент для того, чтобы английские войска больше никогда не высаживались на нашей земле.

С 1860 года начинается, а точнее продолжается, война на пути расширения Российской империи в Средней Азии. Войска под командованием генерала Черняева овладевают городом Чимкентом. Не обходится и без обычного русского разгильдяйства. Если захват Туркестана и Чимкента был санкционирован правительством, то весной 1865 года Черняев овладевает Ташкентом. по собственной инициативе. Взяв город, имевший до 30 тысяч защитников, мы теряем всего 123 человека. Блестящая победа. А современник пишет об этом в своем дневнике: «Ташкент взят генералом Черняевым. Никто не знает, почему и для чего…» [55]

Вслед за Кокандом покорилась Бухара, а за ней уступила силе русского оружия и Хива. Хивинский хан признал себя «покорным слугой» русского царя, освободил всех невольников в пределах своей страны и уступил России все земли на правом берегу Амударьи. Надо отметить, что, подчиняя своему влиянию среднеазиатские государства, Россия оставляла этим ханствам полную внутреннюю самостоятельность, требуя лишь признания своего протектората, уступки некоторых важных в стратегическом отношении областей и пунктов и прекращения работорговли. Однако, как и в случае с Польшей, русское великодушие было принято за проявление слабости — в покоренных областях начали вспыхивать восстания. После их подавления Кокандское ханство перестало существовать и было присоединено к России под наименованием Ферганской области.

Но все эти успехи не приближали Россию к решению основной внешнеполитической задачи — преодоления последствий Парижского мира. Для этого русскому правительству удалось использовать излюбленный метод англичан — таскать каштаны из огня чужими руками. Насколько сплоченными выступали европейские державы против России, настолько же враждебными они были по отношению друг к другу. Не прошло и нескольких лет, как они снова начали воевать между собой. Сначала итальянцы при помощи французов освободили Италию от австрийского ига. Затем правительство Наполеона III, столкнувшееся с рядом внутриполитических и экономических трудностей, стало искать пути их решения в маленькой победоносной войне. Сначала выходом из тупика французскому императору показалась Мексика, куда он и отправил войска для превращения этой страны в свою колонию. Однако эту шестилетнюю экспедицию постиг бесславный конец. Наполеон III вновь оглядывался вокруг в поисках объекта победоносной войны. И такую возможность история ему дала. Правда, с небольшой корректировкой: война была — но отнюдь не успешная. Поражение в ней стоило императору короны, зато России помогло решить свою основную внешнеполитическую задачу.

В сентябре 1862 года главой прусского правительства становится Отто фон Бисмарк, решительный сторонник германского объединения. Естественно, что его стремление к созданию сильного немецкого государства восторгов у соседей Пруссии не вызвало и привело к целой серии войн. Начал Бисмарк с маленькой Дании, разгромив которую в 1864 году присоединил Шлезвиг, Гольштейн (та самая Голштиния!) и Лауэнбург. Через два года настала очередь Австрии, столь уютно чувствовавшей себя в окружении германских государств-карликов.

После победы в этой войне Бисмарк создал Северо-Германский союз, в который наряду с Пруссией входило еще около 30 немецких «гигантов». Все они образовали единую территорию с общими законами, передав внешнюю и военную политику союза в руки прусского короля, который объявлялся его президентом. С южногерманскими государствами вскоре также был заключен таможенный и военный союз. Германия семимильными шагами шла к своему объединению.

Для Франции, всеми силами на протяжении своей истории содействовавшей немецкой раздробленности, это было весьма опасно. Поэтому, не дожидаясь окончательного объединения соседей, в 1870 году Франция объявила Пруссии войну. Предлог император Луи Наполеон выбрал весьма экстравагантный. В результате вспыхнувшей в 1868 году в Испании революции династия Бурбонов была низложена. Однако дальнейший ход событий привел к тому, что испанцы вновь захотели монархии. По решению парламента на трон пригласили прусского принца Леопольда Гогенцоллерна. В свою очередь во французских газетах разразилась буря. Французское правительство выразило официальный протест Пруссии. В ответ прусский король заявил, что поскольку он сам не домогался этой короны для своего родственника, то не может ему запретить ни принять ее, ни отказаться. Однако кандидатура немецкого принца все же была снята.

Но Наполеон III не хотел лишаться хорошего повода нанести удар по растущему конкуренту. Поэтому Франция потребовала у прусского короля Вильгельма дать формальное обязательство, что он запретит принцу Леопольду принять испанский престол, если ему когда-нибудь снова предложат это. Это было унизительно, да в принципе и невозможно.

Французский император ликовал — началась война. Сбылось и заветное желание прусского канцлера Бисмарка — битва за создание сильной и могучей Германии началась, и, кроме всего прочего, он выглядел в ней защищающейся стороной. В Петербурге ликовали не меньше — вновь складывалась та самая удачная из всех возможных ситуация, когда во время большой европейской войны всем сверхдержавам было не до нас. Внимание Англии и Австрии было приковано к конфликту, а Пруссия и Франция вели боевые действия. Горчаков счел этот период наиболее благоприятным для отмены унизительных условий Парижского мира. 19 октября 1870 года российским представителям во всех крупных европейских странах был направлен циркуляр. В нем сообщалось, что Россия больше не считает себя связанной статьями Парижского мирного договора, ограничившими ее суверенные права на Черном море. Реакции на этот смелый дипломатический демарш не было никакой — всем пришлось с улыбкой проглотить горькую русскую пилюлю.

Французы теперь расплачивались за русских солдат, убитых под стенами Севастополя: несмотря на нейтралитет, в германской армии были русские советники, работали наши военные госпитали. Александр II посылал прусскому королю Вильгельму поздравительные телеграммы и георгиевские кресты мешками. Из Парижа напрасно обращали к русскому императору свои мольбы. Когда французское правительство заявило протест против обстрела немцами Парижа, указывая, что «это возвращение к варварству, которое должно вызвать общее негодование со стороны цивилизованных правительств и народов», Александр II написал на телеграмме: «А Кремль, который они взорвали!»