Время побеждать. Беседы о главном - Михаил Делягин Страница 52

Е. ЧЕРНЫХ: — Патронный завод тоже рейдеры пытались захватить.

М. ДЕЛЯГИН: — Частник может производить патроны, может производить винтовки — все, что угодно. Вон в Японии железные дороги частные! Но под таким контролем, что реальная жизнь этого частника ничуть не отличается от реальной жизни на государственном предприятии, да еще и на режимном.

При определении наиболее эффективной формы собственности очень многое зависит от той функции, которую выполняет данный бизнес. Возьмем одну и ту же нефтяную или газовую компанию — и увидим дивную ситуацию: оптимальная форма собственности зависит от места их работы. Добычу нефти и газа на территории своей страны ведут, как правило, государственные компании. Это не только исламский мир — это Норвегия, которую никто в Госплане и централизованно планируемой социалистической экономике не обвинит. Там тоже государственная компания. Потому что при добыче на своей территории решается задача достижения общественного блага.

Ведь нефть и газ — это, грубо говоря, сверхприбыль. Если вы добываете на своей территории — вам не нужно проявлять агрессивность. Вам просто не к кому ее проявлять: это все ваше и так, не нужно ничего захватывать. Не нужно и выкачивать ударными темпами — это ваше. Использование сверхприбыли на общественное благо не обязательно сводится к раздаче денег населению. Можно инвестировать в нефтяную компанию, чтобы она лучше бурила скважины и меньше нефти выливалось на поверхность, можно на эти деньги строить дороги, лечить детей или летать в космос — неважно.

Важно, что задача по обеспечению общественного блага по самой своей природе если и не социалистическая, то уж точно социальная.

Так зачем здесь нужен частный бизнес? Здесь объективно более эффективна госсобственность, потому что решаемая задача соответствует ее характеру.

С другой стороны, при освоении такого же месторождения, но не на своей территории, а на чужой, все меняется кардинально. Задача в том, чтобы захватить как можно больше и выгрызть как можно глубже и быстрее — потому что вдруг национализируют? Вдруг одумаются?

Поэтому добычу нефти и газа на чужой территории должен вести частный бизнес, всегда и везде, — ибо нужны его энергия и агрессивность. Как с Ираком: туда ЛУКОЙЛ влез! Еще Саддам морковкой у наших перед носом водил, и мы их дожали! Да, сейчас в Ираке полный бардак, и американцы с англичанами согласились отдать эту Курну, потому что уже отчаялись когда-нибудь что-нибудь там добыть. Но пример это хороший: частный бизнес по своей природе захватчик и потому должен работать за пределами страны. А государственный по природе работает для общества или на его стратегические цели, ему место внутри страны.

И ошибки частных корпораций ничуть не лучше ляпов государственных. Конечно, при условии, что государство не вмешивается в мелочи. Есть классический пример заявления директора государственной тогда французской фирмы «Рено». Когда им попытались порулить по оперативным, а не по стратегическим вопросам, он ответил: ««Рено» — это не Франция. «Рено» — это «Рено»». И это нормально.

Вместе с тем, надо отметить, что даже честные и неидеологизированные бюрократы любят приватизацию из-за возможности снятия с себя функций урегулирования трудовых конфликтов.

Забастовка на частном предприятии — личная головная боль владельца. В крайнем случае, трудовая инспекция начнет разбираться, но это для государства проблема на уровне максимум начальника департамента. А вот забастовка на госпредприятии — политическая проблема, головная боль сразу первых лиц.

Ведь как началась тэтчеровская приватизация? Там шахтеры бузили десятилетиями, и шахты нужно было закрывать из-за убыточности. А как закроешь, когда это избиратели, да еще и объединенные в профсоюз? Тэтчер их приватизировала — и частные владельцы закрыли отрасль в мгновение ока. Под свою ответственность. У нас, кстати, сделали ровно то же самое, и это не было политической проблемой. Политическая проблема была в том, что шахтерам есть было нечего, но это были 90-е годы.

Подводя промежуточный итог: мне нравится, что в правительственном документе о приватизации больше нет догмы о том, что частник всегда лучше, чем государственный бизнес. В некоторых ситуациях он лучше, в некоторых хуже.

Если рассматривать объем госсобственности, волосы встают дыбом: государство имеет 3765 федеральных государственных унитарных предприятий. Очень это лукавая форма — ФГУПы. С одной стороны, стратегические предприятия вроде завода оборонного или ядерной электростанции. А с другой — множество кормушек, которые одни чиновники придумали для других чиновников и в них все вместе хрюкают. Их даже приватизировать не нужно — закрыть к чертовой матери. Проведя тщательную ревизию и, если что выяснится, сделать показательный процесс. У нас просто нет 3765 предприятий, которые должны быть в госсобственности.

Далее: в федеральной собственности находятся акции 3337 акционерных обществ, среди которых есть просто феерические. Открываю на первой попавшейся странице: Сердобскзооветснаб. Совхоз «Артезианский». Райавтодоры. Заштатные замшелые НИИ. Огромное количество второстепенных портов. И так далее. Зачем? Если нужно держать порт любой ценой, приватизируйте его с жесткими условиями: тот, кто приватизировал, обязан выполнять такое-то количество нормативных работ, а если не выполнит — ему будет секир башка!

Е. ЧЕРНЫХ: — Если все это будет приватизировано — число чиновников сократится. Для них это ужас, ужас, ужас!

М. ДЕЛЯГИН: — Вполне может быть, что государственная собственность будет приватизирована вся и ее вообще не будет, а число чиновников, которые будут ею якобы руководить, еще и вырастет. Здесь своя извращенная логика. Но с точки зрения здравого смысла — да, надо сокращать количество чиновников.

В федеральной собственности находятся акции 769 предприятий, в которых государство имеет 25 и менее процентов акций, то есть блокирующего пакета у него нет. Деятельность этих предприятий регулировать через акционерные механизмы в наших условиях государство, как правило, не может. Так зачем они нужны? Продайте их, а чиновников сократите и отправьте на переподготовку. Или пусть они дворы метут в Москве! В Пикалево их отправьте в качестве помощи или в Южный Судан — в качестве гуманитарной интервенции.

Бывает и другое: упустили по дури контроль за каким-то стратегическим предприятием. Тогда нужно огосударствление: покупка акций.

Предусмотрена приватизация 449 акционерных обществ. Среди крупнейших объектов — ТГК-5, это объединение электростанций: правительство будет отдельно решать, как его приватизировать и приватизировать ли вообще. Это правильный подход. Дальше Росгосстрах — допустим, в страховом бизнесе иметь такой якорь, как Сбербанк, вроде бы пока не нужно. «Искитимцемент». Зачем государству цементные заводы? Можем в крайнем случае купить цемент в Китае или Турции.

Далее: Тыретский солерудник. Не знаю, что за рудник. А вот то, что вызывает протест — Московский метрострой. Я, конечно, понимаю, что он давно работает в режиме частной компании. И, наверное, государство его не контролирует никак, но это как-никак спецстрой, здесь контроль нужен, а если его нет — лучше его восстановить. Метрострой — это уникальные специалисты, уникальная техника, работающая по всей стране. Основная часть всех тоннелей по всей стране — это Метрострой, и приватизация его представляется слишком опасной.