Хотят ли русские войны? Вся правда о Великой Отечественной, или Почему врут историки - Олег Козинкин Страница 51

Кстати, во всех тогдашних приказах, что выходили перед 22 июня для частей западных округов, что сохранились и сегодня, публикуются в исследованиях о начале войны, везде стоят даты «окончания» предписанных распоряжений – не «к 22 июня» закончить ту же маскировку аэродромов, выдвинуться в районы сосредоточения и т. п. мероприятия, а несколько позже. То к 25 июня, а то и к 1 июля. Почему, если Сталин «знал точную дату нападения», даты окончания мероприятий приходились на сроки более поздние от 22 июня? С одной стороны, если данные Директивы и попадут на стол к Гитлеру, то они ему ничего не дают. Немцы нападают 22 июня, а СССР отрабатывает «плановые учения» к более поздним срокам. И это «подтверждает», что Сталин на 14–15 июня «не знает точную дату» и не готовится к войне и тем более не собирается «нападать в ближайшее время» на Германию, как пытался доказывать Гитлер в своём меморандуме, объясняя своё решение напасть на СССР-Россию. Ведь все даты в приказах и директивах Москвы этих дней совершенно не привязаны к одной-единственной дате «нападения на Германию», или Германии на СССР! Сохраняется полная иллюзия «обычных и плановых» мероприятий в армии и стране – учений манёвров и т. п. Это как в игре в карты с шулером. Если я знаю, что противник шулер, но он не знает о том, что я знаю, – он в проигрыше. С другой – эти сроки были вполне реальные именно для данных мероприятий. И если бы Гитлер не напал, то все равно пришлось бы выполнять эти мероприятия и как раз к этим датам.

Но военные, что в округах, что в Москве, получив команду на выдвижение к местам сосредоточения частей второго эшелона 10–15 июня, а 18 июня от Сталина точную дату нападения – 22 июня, и команду «привести все оставшиеся войска (и тем более части первого эшелона на границе) в повышенную и фактически полную боевую готовность», не дали команды на изменение сроков прибытия частям, выдвигающимся к границе, не ускорили движение этих частей. И части второго эшелона так и продолжали выходить с опозданием в «районы сосредоточения», уже занятые немцами, и вступали в бой по частям. А некоторые части вообще никаких команд не получали.

Хотя, например, армии внутренних округов, имея предписание прибыть в приграничные округа чуть не к началу июля, прибывали в ту же Белоруссию за несколько дней до 22 июня! Они получали на месте дополнительно и приписной состав из местных РВК, и технику. Но в любом случае в реальности в «игру» вмешался фактор откровенного саботажа и предательства со стороны отдельных советских генералов целого округа-республики в Белоруссии и соседних округах, которые не выполнили предписанные им распоряжения и, по сути, подставили свои части «под убой».

Об ответственности генералов у Суходеева всё верно:

«…Немалая доля ответственности за то, что Красная Армия оказалась не подготовленной к отражению внезапного вторжения врага, лежит и на руководителях Наркомата обороны и Генерального штаба. Они не сумели сделать правильных выводов из создавшейся военно-политической обстановки и не осуществили неотложные меры по приведению вооруженных сил в боевую готовность…»

А потом приводят опять слова Жукова как «главного летописца» ВОВ. Хотя, в данном случае не особо и соврал Жуков.

«…При рассмотрении вопроса о просчётах политического и военно-стратегического характера И. В. Сталина накануне войны есть все основания учитывать мнение маршала Жукова, бывшего перед войной начальником Генерального штаба. Он пишет: „…Ошибки Сталина, безусловно, были, но их причины нельзя рассматривать изолированно от объективных исторических процессов и явлений, от всего комплекса экономических и политических факторов… Сопоставляя и анализируя все разговоры, которые велись Сталиным в моём присутствии в кругу близких ему людей, я пришёл к твёрдому убеждению: все его помыслы и действия были пронизаны одним желанием – избежать войны или оттянуть сроки её начала, и уверенностью в том, что это ему удастся”…»

Сталин действительно пытался до последнего избежать войны в июне 1941-го. В 1942 году закончилась бы реформа в армии, её перевооружение на новейшие образцы техники, и СССР стал бы не по зубам Гитлеру. Но именно в июне 1941-го у Гитлера оставался призрачный шанс на «успех». Ведь он тоже знал, каких «реформ» напроводили в РККА «тухачевские» до 1938 года. И знал, что после 1938-го только и начались программы перевооружения РККА – танки, авиация, стрелковое оружие, артиллерия и т. д. Но незаконченность перевооружения, незаконченность реорганизации тех же «30 мехкорпусов», что затеял весной 41-го Жуков, да ещё надежда на некие «революции» в СССР, организованные «пятой колонной», и давали Гитлеру некую надежду на блицкриг. А потом можно было бы вернуться и к «разговору» с Англией.

«…Такова горькая правда об ошибках, допущенных Сталиным и советским руководством в оценке возможного срока нападения Германии на нашу страну. Конечно, Сталин имел в виду и этот трагический просчёт, когда говорил после войны 24 мая 1945 года: „У нашего правительства было немало ошибок, были у нас моменты отчаянного положения в 1941–1942 годах…”»

Правда редко сладкой бывает. Но зачем тогда Сталин после войны стал проводить опрос среди генералов о начале войны, в котором вторым и третьим вопросом стояли такие:

№ 2. «С какого времени и на основании какого распоряжения войска прикрытия начали выход на государственную границу и какое количество из них было развернуто до начала боевых действий?»

№ 3. «Когда было получено распоряжение о приведении войск в боевую готовность в связи с ожидавшимся нападением фашистской Германии с утра 22 июня; какие и когда были отданы указания по выполнению этого распоряжения и что было сделано войсками?»

Ответы генералов на эти вопросы, частично опубликованные в 1989 году на мутной волне «перестройки», до сих пор засекречены, и никто их никому не показывает. А ведь эти вопросы и говорят как раз о том, что распоряжения о приведении частей РККА западных округов приходили в округа именно за несколько дней до 22 июня. Ведь вопросы ставятся и конкретно, и вполне чётко: «С какого времени и на основании какого распоряжения войска прикрытия начали выход на государственную границу…» и «…какие и когда были отданы указания по выполнению этого распоряжения и что было сделано войсками?» А ведь в ночь на 22 июня, когда якобы, по словам Жукова и его друзей-генералов, был «отдан приказ о приведении в полную боевую готовность» (и который якобы «опоздал»), времени на то, чтобы поднять части из казарм и отправить их к местам встречи с противником, что нападёт, вообще-то не остаётся.

Вот такие вот «сталинисты» книги пишут. Читаешь, и понять не можешь – хотели доброе слово замолвить такими байками, или наоборот, очередной (или старый) миф о Великом полководце и стратеге поддержать.

Так были или не были отданы 15–18 июня 1941-го в западные округа распоряжения о приведении частей этих округов в боевую готовность? Противники этих распоряжений заявляют вполне логично: раз якобы «не опубликованы» эти самые распоряжения и приказы (и об этом не сказали по телевизору), значит, их не было и говорить о них нельзя. При этом эти же самые товарищи, никогда не видя опубликованных тех же «секретных протоколов» к «Пакту Молотова-Риббентропа», считают, что эти «протоколы» были. Видимо, оттого, что об их «реальности» и «подлинности» все говорят и это – «общеизвестный факт»! При этом наличие секретных протоколов не подтверждается косвенными документами и на них нет никаких ссылок в тех же международных договорах тех лет. И тем более их так никто и не представил общественности и историкам. Но они «есть»! А вот приказов о приведении в боевую готовность до 22 июня – нет!