Пятая колонна - Владимир Бушин Страница 5

Я уже писал о В. Дымарском, главном редакторе журнала «Дилетант», как о личности несколько комичной, но весьма энергичной, а также о его журнале и отчасти об авторах журнала. Теперь мне хотелось бы продолжить разговор о беседе Дымарского с министром культуры Мединским и председателем Военно-исторического общества Михаилом Мягковым, вернее, о кое-каких обстоятельствах вокруг нее.

Я прочитал в Интернете стенограмму этой беседы, в которой, между прочим, затронута и тема ленинградской блокады, одновременно со стенограммой — добавленные к ней пространные цитаты из книги Даниила Гранина «Человек не отсюда». Суть их в обвинении А.А. Жданова и других руководителей города в том, что они, мол, во время блокады барствовали, роскошествовали во всем образе жизни, в том числе и в питании. Эти цитаты не вызывают никакого доверия хотя бы уже потому, что изобилуют анонимностью, т. е. отсутствием имен, примет времени, да и просто несуразными доводами. Например: «одна актриса Балтийского флота…». Что это такое, «актриса флота»? Как фамилия? В каком звании — не боцман? «Однажды мне принесли фотографии цеха кондитерской фабрики…». Когда именно и кто принес? «Меня уверяли, что это конец декабря, что снимок подлинный…». Кто уверял? Какие были доказательства? В одном «архивном документе» эта фабрика названа «энской», в другом — открытым текстом: «2-я кондитерская». Что за странные документы? А еще фигурирует кондитерская фабрика им. Самойловой. Это все одно и то же или разные фабрики? «В моей памяти всплыл один из рассказов…». Их там за 95 лет накопилось, поди, немало, и все плавают. О чем же рассказ? «Какой-то (!) работник ТАСС был послан на кондитерскую фабрику, где делают пирожные и ромовые бабы для начальства, сфотографировать продукцию».

Неужели писатель Гранин думает, что если Горбачев четверть века тому назад объявил его Героем социалистического труда, то все будут свято верить каждому слову Героя безо всяких его доводов и доказательств? Тем более что он — бывший член КПСС с полувековым стажем. Похоже, что так. Казалось бы, уж как бывшим-то ныне верят!.. Но, увы, вопросы родятся сами собой, их множество, и надо на них беглому члену КПСС с Золотой Звездой отвечать.

Так вот, кто послал какого-то работника ТАСС на какую-то фабрику? Откуда известно, что производилась именно такая продукция и именно для начальства? И для какого начальства? Ведь город-то большой и разного уровня начальников немало. «Фотография была опубликована в газете». В какой, когда? А главное, зачем было фотографировать и публиковать? Ведь «каждый фотограф понимал, что за такую фотку — прямым ходом в СМЕРШ». Никакого СМЕРШа в 41 — м и 42-м году не существовало, это фронтовик Гранин мог бы знать. Ах вот оно что: эти фотки ромовых баб опубликовали неизвестно где, но подпись гласила: «Это хлеб». И никто не отличил сих пышных баб от хлеба насущного? Оказывается, этими фотками «начальство хотело показать читателям газет (уже не одна, но до сих пор все безымянные. — В. Б.), что положение в Ленинграде не такое страшное». Какая слабоумная чушь! Листовки с такими фотками можно было разбрасывать над немецкими позициями, там это могло иметь эффект, но ленинградцы-то, получая «125 блокадных грамм с огнем и кровью пополам», хорошо понимали, каково положение, им невозможно было втереть очки.

Нельзя умолчать еще об одном шедевре уснувших мозговых извилин: «Недавно стал известен дневник одного партийного деятеля того времени». Как стал известен? Из чьих рук получен? С неба свалился в руки Героя-беглеца? Но в данном случае это, пожалуй, и неважно. Сей «партийный деятель» всего лишь инструктор отдела кадров райкома партии. То есть работник самого низшего уровня райкомовской субординации. Но какого именно райкома? Разве это трудно установить? На этот раз даже названо имя — Николай Рибковский. И чем же его дневник примечателен? Оказывается, партийный деятель Рибковский только тем и был занят, что тщательно фиксировал все, что поглощало его пузо. Усердие партийного босса в этом деле просто изумляет. Ну, смотрите, что он ежедневно якобы отправлял в рот: «Завтрак — макароны, или лапша, или каша с маслом и два стакана сладкого чая. Вчера на обед я скушал (!) зеленые щи со сметаной, котлету с вермишелью, а сегодня — суп с вермишелью, свинина с капустой». Потом, представьте себе, эта партийная сошка попала в какой-то дом отдыха, и опять: «Каждый день мясное — баранина, ветчина, кура, гусь, индюшка, колбаса, рыбное — лещ, салака, корюшка и жареная, и отварная, и заливная…». Боже мой, ведь многие и не отличают курятину от гусятины или лещ от корюшки, а он все знает, все помнит и специально для правдолюба Гранина фиксирует.