Никто кроме Путина. Почему его признает российская "система" - Люк Хардинг Страница 49

«На нашей стене в прихожей висят скучные пластмассовые часы с лицами Владимира Путина и Дмитрия Медведева. Мой папа всегда говорит, что это — ироничная шутка, что эти часы и другие вещи, это частички политической сатиры, разбросанной по нашему дому.

Когда ваш отец — русский иностранный корреспондент «Guardian», политического юмора у вас будет с избытком. Помню, однажды мой папа попросил меня повесить на наших входных воротах табличку «Курятник» как шутку о финансовых махинациях.

Но когда мы шутим с правительством России, мы ничего от этого не ждем. По какой-то причине мы считаем себя неприкосновенными. Мы смеемся над «Димой и Володей», но не ждем, что они нам что-то сделают, кроме того, что яростно посмотрят на моего папу несколько раз и будут тихонько угрожать.

Поэтому это стало полным и абсолютным шоком, когда в один обычный вторник, только у меня завершился литературный кружок, мои мама и папа пришли к моей школе и довольно робко объявили, что мы поедем из Москвы в Лондон…

Когда я сидела в своей комнате, глядя на помятые и разбросанные повсюду вещи, я четко поняла, что происходило. Все это время папа прятался в своей комнате, он писал материал о том, как нас заставляли так внезапно уехать. Он собирался опубликовать все это, рассказать миру об этом, а российское правительство не могло это принять. Они не могли признать, что выгнали семью просто потому, что им не нравилось то, что писал мой отец. «Прекратите играть в игры разума, господин Медведев, — шепчу я. — Прекратите разрушать наши жизни, господин Путин», — говорю я.

И сейчас эти часы на стене — это не просто невинная частичка политической сатиры. Сейчас, каждый раз, когда мы заходим в дом, эти часы получают яростные взгляды недовольства и злости. Сейчас эти часы — источник всех наших проблем.

Поэтому наши жизни были разрушены дважды подряд. И все это благодаря Диме и Володе».

Я читаю текст Тилли и плачу.

* * *

Упаковывая вещи перед отъездом, я размышляю над судьбой России со времени падения СССР и конца коммунизма.

Есть много неприглядных аспектов: во-первых, феодальное превосходство российской «элиты», во-вторых, отсутствие правовой защиты обычных россиян от своевольных бюрократических сюзеренов. Это продолжается уже долгое время. Историк Ричард Пайпс называет это «своеобразной пропастью», которая годами существовала в России между управляющими и управляемыми. Исайя Берлин говорит о «двух нациях»: «классе руководимых», который «ведет себя, как все люди», и «руководящем классе», которого «все население боится, восхищается им, ненавидит и принимает как нечто неотъемлемое».

Я чувствую, что наибольшим поражением сегодняшнего российского режима является интеллектуальное поражение. Путину не удалось, ничуть не удалось придумать что-то новое.

Подполковник Путин вернулся в свою зону комфорта. Как молодой шпион, он имел учителей-близнецов. Это КГБ и Штази. Это заметно. Результатом является глубинный недостаток сочувствия к любому, кто не согласен с ним. Отсюда его обвинения демонстрантов, которые массово протестуют против фальсификации выборов. Под его опекой Россия стала запуганной, насильственной, жестокой и, главное, бесчеловечной.

К 2011 году, спустя более десяти лет пребывания у власти, Путин совершил головокружительную контрреволюцию. Он заменил полудемократические властные структуры 1990-х на властную вертикаль. Он усилил коррупцию, поскольку коррупция обеспечивает верность. Он предоставил ФСБ беспрецедентные полномочия. И он восстановил в этой организации старую роль КГБ как стража государства.

Однако оппозиция его правлению растет. Вскоре она может стать неостановимой.