От Ленина до Путина. Россия на ближнем и среднем Востоке - Алексей Васильев Страница 48

В Москве с недовольством воспринимали острейшие разногласия между Багдадом и Дамаском. А.Н. Косыгин пытался лично их урегулировать, но безуспешно. Казни иракских коммунистов в 1978 году добавили горечи в советско-иракские отношения, но отказаться от сотрудничества с Багдадом в Москве не могли и не хотели. Деятельность Багдада, направленная против кэмп-дэвидских соглашений и попыток установить Рах Americana на Ближнем Востоке, хотя и носила экстремистский характер, вызывала в Москве одобрение и оправдывала стремление не возвращаться к длинному списку взаимных претензий. Отношения между СССР и Ираком улучшились, чтобы вновь резко охладиться после того, как в сентябре 1980 года Ирак начал войну против Ирана.

Естественно, что СССР был заинтересован в решении курдской проблемы. Когда в марте 1970 года было заключено соглашение, предоставлявшее курдам автономию, его в Москве приветствовали.

«Я никогда не поеду в Багдад. У меня нет к ним совсем доверия, – говорил автору лидер иракских курдов мулла Мустафа Барзани по-русски, с сильным акцентом, в своей ставке в Равандузе недалеко от границы с Ираном 17 июля 1970 года. – Мне кажется, что баасисты спрятали шпиона мне под чалму. Никаких свободных выборов баасисты не сделают. Позовут свои кагэбэ, эмвэдэ, своих агентов – напишут, что хотят»¹⁶⁹.

После крушения Курдской республики в Иране в 1946 году ее лидер Мустафа Барзани, глава Демократической партии Курдистана и символ курдского национализма, чьи силы базировались в основном в иракском Курдистане, нашел убежище в Советском Союзе вместе с несколькими сотнями своих последователей. В июле 1958 года новый диктатор Ирака Абдель Керим Касем позволил бежавшим курдам вернуться. Но уже к лету 1961 года начались вооруженные столкновения между курдами и иракскими войсками.

В феврале 1963 года Касем был свергнут. Режим Абдель Саляма Арефа продолжал военные действия против курдов¹⁷⁰. Соглашение по курдской автономии, подписанное сменившим его новым баасистским режимом в 1971 году, не собирались выполнять ни Багдад, ни курды.

Советский Союз не раз оказывался в сложном положении, когда надо было определять позицию по отношению к внутригосударственным этноконфессиональным конфликтам. Из них курдская проблема была одной из самых болезненных. Советское правительство не могло поддерживать курдское национальное движение, не вызывая мгновенной резко отрицательной реакции Анкары, Тегерана или Багдада.

Поэтому СССР вынужден был сидеть между двух стульев и закрывать глаза на репрессии против курдов. Сидеть между двух стульев было неудобно, но зачастую более комфортабельного места не было. При обострении отношений с соответствующими правительствами курдская карта разыгрывалась вновь.

В 1972 году в Курдистане снова начались военные действия. Курдам активно помогали иранцы и, видимо, США и Израиль. Советское оружие, в том числе самолеты, предназначенные для «борьбы с империализмом и сионизмом», использовалось иракской армией в курдских горах. Наконец, 11 марта 1974 года Багдад объявил о предоставлении Курдистану автономии, но и это не привело к миру.

В это время Иран предъявил требование, чтобы граница между двумя странами пролегала по тальвегу Шатт-эль-Араба, а не по иранскому берегу. Советский Союз благоразумно молчал, так как его граница в то время на тысячи километров пролегала по китайскому берегу Амура, а не тальвегу, что и было одной из формальных причин советско-китайского кризиса и даже ограниченных военных действий. Для Ирана главным было добиться признания границы на Шатт-эль-Арабе, и курды в очередной раз стали разменной монетой в политической игре. При посредничестве Хуари Бумедьена 5 марта 1975 года стороны договорились в Алжире о компромиссе, и Иран предал курдов в обмен на новую границу. Сотни курдов бежали в Иран или через Иран на Запад. Мустафа Барзанн кончил свою жизнь в США. Автор встречался с курдскими эмигрантами из Ирака, у которых были русские жены – советские гражданки. Они пытались выехать в СССР, но советские официальные власти, по их словам, чинили им препятствия и советовали: «В Ираке объявлена амнистия, вы можете вернуться туда». Но курды, очевидно, разделяли абсолютное недоверие Мустафы Барзани к режиму Саддама Хусейна и были правы.

Полублагожелательное отношение СССР к курдским требованиям не выплескивалось в публичную критику Багдада. Даже когда после прекращения военных действий с Ираном режим Саддама Хусейна начал физическое уничтожение курдов, в том числе с применением ядовитых газов, Москва молчала.

Хотя центр напряженности военных конфликтов в начале 80-х годов переместился в зону Персидского залива, где шла ирано-иракская война, попытки сдвинуть с места арабо-израильский конфликт продолжались – впрочем, не столько всерьез, сколько для демонстрации политических позиций. Но условия для урегулирования отнюдь еще не созрели, как показали неудачи и плана Рейгана, и плана Брежнева.

1 сентября 1982 года президент Рейган предложил свой план ближневосточного урегулирования. Он призвал остановить строительство израильских поселений на Западном берегу, не признавать израильского суверенитета над Западным берегом, изменить израильские границы по сравнению с линиями перемирия, существовавшими до 1967 года. Предусматривалось, что Иерусалим будет единым. Президент Рейган призвал к прямым арабо-израильским переговорам. Подтвердив, что США против создания палестинского государства на Западном берегу, Рейган предложил создать полностью автономную палестинскую единицу, связанную с Иорданией. На этот план советская пропаганда обрушила обычный арсенал критики. Это казалось тем более удобным, что вслед за планом Рейгана был опубликован принятый на Арабском совещании в верхах в Фесе арабский план урегулирования, близкий по содержанию к советскому. Перехватив некоторые его новые элементы, МИД СССР подготовил свои предложения, которые были изложены в речи Леонида Брежнева на встрече с президентом Южного Йемена Али Насером Мухаммедом 15 сентября 1982 года. Советский Союз предложил осуществить вывод израильских войск со всех оккупированных территорий, включая часть Ливана, к линиям перемирия 1967 года, создать палестинское государство на Западном берегу и в Газе, признать право всех государств региона на безопасное независимое существование, прекратить состояние войны между Израилем и арабскими государствами. Перекликаясь с арабскими предложениями, план предусматривал право для палестинских беженцев вернуться к своим очагам или получить компенсацию за оставленную собственность, возвращение Восточного Иерусалима арабам и его включение в арабское государство, свободу доступа верующих к святым местам трех религий во всем Иерусалиме. Предусматривались гарантии окончательного урегулирования со стороны Совета Безопасности ООН. Брежнев призвал осуществить урегулирование на международной конференции, в которой участвовали бы все заинтересованные стороны, включая ООП – «единственного законного представителя арабского народа Палестины»¹⁷¹.

Период, когда во главе СССР находились Юрий Андропов и Константин Черненко (с ноября 1982 по март 1985 года), не был отмечен сколько-нибудь серьезными советскими шагами на Ближнем и Среднем Востоке. Оба лидера были больны, и не было существенно важным, кто стоял во главе страны – крупный и самостоятельный политический деятель Андропов или безвольная кукла в руках собственных помощников Черненко. Ни у того ни у другого не доходили руки до Ближнего и Среднего Востока. Обещающее начало – встреча Андропова в декабре 1982 года с делегацией, сформированной в Фесе во главе с королем Хусейном и при участии министра иностранных дел Саудовской Аравии Сауда аль-Фейсала, – не имело серьезных последствий. Поставки Сирии ракет САМ-5 и СС-21 явно были запланированы заранее. И, видимо, Андропов просто не возражал против их отправки вместе с советским персоналом. Учитывая конфронтацию с США, Советский Союз пошел на укрепление отношений с Сирией и Ливией, хотя действия обеих стран не раз ставили Москву в затруднительное положение. Продолжались примирительные жесты в адрес Египта и «консервативных» арабских режимов.