Месть географии. Что могут рассказать географические карты о грядущих конфликтах и битве против неизбежного - Роберт Д. Каплан Страница 48

Средиземноморские общества вопреки политическим инновациям — греческой демократии и римской республике — в основном, как писал французский историк и географ Фернан Бродель, характеризовались «консерватизмом и закостенелостью». Плохая по своим качествам средиземноморская почва благоприятствовала крупному землевладению, ввиду чего, в силу сложившихся обстоятельств, земля начала скапливаться у богатых. Это, в свою очередь, способствовало образованию жесткого общественного строя. В то же время, очищая от лесов земли на севере Европы (земли, без сомнения, более богатые), вырастали более свободные цивилизации, связанные менее регулируемыми властными феодальными отношениями, которые были более способны к выгодному использованию изобретений механизмов и прочим дальнейшим открытиям. [235]

Насколько детерминистскими ни казались бы соображения Броделя, но они способны пояснить скрытые тенденции европейского прошлого. Конечно, нельзя сбрасывать со счетов человеческий фактор, сложно переоценить влияние таких личностей, как Ян Гус, Мартин Лютер, Жан Кальвин, на протестантскую Реформацию, а в дальнейшем и на Просвещение, что позволило Европе динамично развиваться и вырасти в ведущую силу в истории современного мира. Тем не менее ничего бы не произошло из вышеназванного без выхода к морю, без больших рек, без лессовых плодородных земель, богатых такими природными ископаемыми, как уголь и железная руда, которые послужили предпосылкой для развития индивидуализма и промышленного роста. Конечно, в Средиземноморье в Средние века существовали великие, эклектичные и блестящие империи, и тут стоит упомянуть прежде всего Королевство Сицилия Рожера I, объединившего владения норманнов в Сицилии и Южной Италии в XII в., как и не следует забывать о том, что Возрождение впервые расцвело во Флоренции позднего Средневековья и что именно там творили Микеланджело и основатель политической науки и светского реализма Макиавелли. Но именно продвижение к более холодной Атлантике, которая открыла мировые морские пути, в конечном счете привело к тому, что центр европейской экономики переместился из Средиземноморья в Западную Европу. И если Португалия и Испания первыми получили выгоду от морской торговли в Атлантике ввиду географического расположения их выдающегося в океан полуострова, то далее, ближе к эпохе Просвещения, ослабленные близостью мусульманской Северной Африки, завоеванной в начале XVI в. турками, это свое преимущество в Атлантике данные страны потеряли. Оно перешло к голландцам, французам и англичанам. Таким образом, так же как франкская «Римская империя» Карла Великого стала преемником Римской империи, так и в Новое время северная Европа становится преемницей Европы южной, причем богатое полезными ископаемыми ядро державы Каролингов добивается успеха в виде Европейского союза во многом благодаря географическому расположению.

В Средние века само Средиземноморье было поделено между франками — на западе — и византийцами — на востоке. Но не только разделение на север и юг характеризует и беспокоит Европу сегодня, но также и разделение на запад и восток и, как мы увидим, на северо-запад и центр. Посмотрите на пути миграции от долины реки Дунай, которые простираются на восток за Среднедунайскую равнину, Балканы, Черное море и дальше по Понтийско-Каспийской (Причерноморской) степи и степям Казахстана в Монголию и Китай. [236]Этот географический факт наряду с тем, что равнины дальше на север открывали доступ к России, стал причиной многочисленных набегов преимущественно славянских и тюркских племен с востока, о чем детально пишет Маккиндер в своей статье «Ось». Как известно, это значительно повлияло на политическую судьбу Европы. Таким образом, как существуют Европа Каролингов и Средиземноморская Европа, точно так же существуют, часто в результате этих набегов с востока, и Византийско-Оттоманская Европа, и Прусская Европа, и Европа Габсбургов. Каждая из них представляет собой обособленный регион в географическом плане, равно как и живет сегодня по несколько отличной модели экономического развития, и эти различия одним только введением единой валюты не стереть.

К примеру, в IV в. н. э. Римская империя оказалась поделенной на западную и восточную части. Рим остался столицей Западной империи, в то время как Константинополь — Восточной. Западная Римская империя уступила место королевству Карла Великого, дальше на севере, и Ватикану, то есть фактически Западной Европе. Восточная Римская империя — Византия — была населена преимущественно говорившими на греческом языке православными христианами, а позже, когда турки-оттоманы, мигрируя с востока, захватили в 1453 г. Константинополь, — мусульманами. Граница между Восточной и Западной империями проходила посередине той территории, которая после Первой мировой войны стала многонациональным государством Югославия. Когда это государство в 1991 г. в ходе гражданской войны развалилось, то, по крайней мере, изначально границы разрыва пролегли там же, где и 16 столетий назад между восточной и западной частями Римской империи. Словенцы и хорваты, на западе, были римскими католиками, наследниками традиций, которые уходят корнями от Австро-Венгрии до Рима, сербы же, на востоке, были православными и наследниками оттоманского и византийского прошлого. Карпатские горы, расположенные к северо-востоку от Югославии и разделившие Румынию пополам, отчасти укрепили эту «разделительную линию» между Римом и Византией, а позже — между Габсбургами в Вене и турецкими султанами в Константинополе. [237]Через эти труднопреодолимые горы проходили перевалы и, соответственно, торговые пути, обеспечивая возможность проникновения культурного наследия «Центральной Европы» на византийские и оттоманские Балканы. И даже пусть Карпаты не были таким труднопроходимым рубежом, как Альпы, тем не менее они являются границей между двумя Европами. Юго-Восточная Европа будет бедной не только в сравнении с Северо-Западной, но и с Северо-Восточной Европой, которая основывается на прусской традиции. Иначе говоря, Балканы беднее не только по сравнению со странами Бенилюкса, но и сравнительно с Польшей и Венгрией.

Падение Берлинской стены акцентировало эти различия с новой силой. Страны Варшавского договора, называемые собирательно Восточной Европой, составляли систему взаимоотношений, во главе которой стоял СССР. В то же время в Западной Европе начинал складываться Европейский союз, сначала в виде франко-немецкого Европейского объединения угля и стали (ЕОУС), затем в форме Общего рынка, и наконец оформился в то, что мы можем видеть сегодня — Европейский союз (ЕС). В его основу легли государства, расположенные на территории бывшей империи Каролингов: Франция, Германия, Бельгия, Нидерланды и Люксембург, окруженные Италией и Великобританией, а позже — Грецией и государствами Иберийского полуострова. Ввиду рывка на старте в своем развитии во времена холодной войны Европа Каролингов внутри НАТО на данный момент оказалась более сильной экономически, чем прусская Северо-Восточная Европа или ее дунайская часть. Весь этот поворот событий, даже если он подтверждает тезис Маккиндера об азиатских нашествиях как формирующих судьбу Европы, был вызван вступлением армии Советского Союза на территорию стран центральной части Европы на завершающем этапе Второй мировой войны. Конечно же, не стоит в такой предопределенности заходить слишком далеко, ведь без действий одного человека, Адольфа Гитлера, вообще не было бы Второй мировой, как и не было бы освобождения Европы Советской армией.