Законы Трампа. Амбиции, эго, деньги и власть - Майкл Краниш Страница 47

20 марта 1990 года, за две недели до открытия «Тадж-Махала», Марвин Роффман вкинул в информационное пространство игорного бизнеса очередную новость, подхваченную известным изданием Wall Street Journal, что повлекло за собой мгновенный эффект. В публикации говорилось, что для оплаты долговых обязательств и кредитов новое казино должно будет «поднимать» до 1,3 миллиона долларов ежедневно, чего еще никогда не случалось в истории игорного бизнеса. Роффман предсказывал, что мощнейшая реклама привлечет к себе клиентов, от которых не будет отбоя весной и летом, однако в осенне-зимний период ситуация кардинально изменится к худшему. «Когда с октября и до самого конца февраля начнут дуть холодные ветра, – писал аналитик, – игорный бизнес в городе перестанет существовать, и Атлантик-Сити примет уродливый и тоскливый вид, отталкивающий даже завсегдатаев, которые не захотят пасть столь низко».

В то самое утро, когда статья была опубликована, у Роффмана была запланирована встреча с братом Трампа, Робертом, который наблюдал за приготовлениями к открытию «Тадж-Махала». После гибели трех ведущих менеджеров и отъезда Иваны из Атлантик-Сити, он начал ощущать на себе определенное давление, будучи одним из немногих доверенных инсайдеров Дональда. Тихий и рассудительный выпускник бостонского университета прекрасно разбирался в экономике, однако, в отличие от брата, ему недоставало харизматичности шоумена, что его, впрочем, совсем не смущало. Порой и у него случались эмоциональные вспышки, но это происходило крайне редко. Собираясь на встречу с Робертом, аналитик еще не знал, что его статья опубликована. Подъехав к «Тадж-Махалу», он еще раз окинул взглядом экстравагантные формы отеля и подумал, что этот огромный комплекс действительно стоит миллиарда долларов.

Роффман нашел Роберта Трампа в отеле и дружески протянул ему руку, однако тот спрятал свою за спину и, не стесняясь в выражениях, выставил аналитика прочь. Обвиненный во всех смертных грехах, главный из которых заключался в нанесении морального ущерба держателям акций, и сопровождаемый площадной руганью, Роффман кинулся наутек. В офисе его уже ждал факс от Дональда Трампа, в котором тот предлагал ему три варианта дальнейшего развития событий: либо публикация опровержения с принесением извинений, либо немедленное увольнение, либо скорая встреча с его адвокатами. Вскоре Роффману позвонил и сам Трамп, предложивший ему письменно отозваться о «Тадже», как об одном из самых успешных мировых проектов игорного бизнеса. «А уж публикацию я возьму на себя», – добавил Трамп.

В то время Роффман уже вырос в Janney до должности вице-президента по исследованиям. Работу свою он любил, всегда говорил без обиняков и считал своим долгом поступать так, как считал нужным. Хотя некоторые видели в его отчетах слишком много предвзятостей, Роффман гордился тем, что, будучи аналитиком игорной индустрии, не стеснялся бросать жесткие вызовы, которые всегда попадали в цель. В споре со своим руководством он заявил, что в проекте с «Таджем» Трамп полагается на бросовые акции, что приведет к провалу. По словам Роффмана, президент JMS ответил, что его не слишком интересуют судебные передряги по аналитической части опубликованной статьи, а вот слова об «уродливом и тоскливом виде Атлантик-Сити» могут повлечь за собой серьезные проблемы.

После этого разговора президент JMS перезвонил Трампу, который снова потребовал, чтобы в Wall Street было опубликовано опровержение о том, что слова Роффмана были якобы искажены, и на самом деле ведущий аналитик считает «Тадж-Махал» величайшим проектом в истории игорного бизнеса. Босс Роффмана срочно подготовил письмо-опровержение, и, чувствуя, что у нет иного выхода, Роффман понял, что ему придется поставить под ним свою подпись. Он не спал всю ночь, а с утра объявил руководству, что лишь хотел подчеркнуть вероятность падения бросовых акций в цене, не более того. Однако руководство не согласилось с такой формулировкой, и Роффману пришлось подписать другое опровержение, в котором он «в основном отказывался от своих слов». Руководству JMS этого было достаточно, и, во избежание подачи Трампом судебного иска, Роффман был тихо уволен.

Собственно, эта история так и могла бы закончиться триумфом Трампа, но уверенный в своей правоте Роффман решил, что его увольнение было незаконным, и подал в суд. В результате разбирательства аналитик получил от JMS 750 000 долларов за моральный ущерб. После этого Роффман подал иск на самого Трампа, однако дело было улажено на условиях, оставшихся в тайне. Спустя несколько лет Трамп говорил, что не может припомнить толком содержания каких-либо аналитических отчетов Роффмана, однако в его памяти сохранилось, что публикация в Wall Street была «жестким нападением, лишенным элементарной человечности». Кроме этого, Трамп показал под присягой, что никогда не добивался увольнения Роффмана, а лишь хотел его отказа от «совершенно неуместных замечаний».

Итак, «Тадж-Махал» был готов к открытию. По некоторым архитектурным рисункам он местами не отличался от своего мраморного индийского тезки, мавзолея XVII века, объявленного ООН «жемчужиной мусульманского искусства». В фантастическом и диковинном образе нового комплекса некоторые видели своего рода «мультяшность». Ранее в Атлантик-Сити не было ничего подобного. Здание казино площадью 120 000 квадратных футов тянулось вдоль береговой линии прямо напротив кружащихся аттракционов знаменитого парка Steel Pier. Его украшали десятки минаретов, увенчанных куполами розового, голубого и зеленого оттенков. Башня самого отеля насчитывало 42 этажа, хотя сам Трамп изначально был настроен на 51. Со всех четырех сторон наверху здания красными буквами значилось имя Трампа.

Швейцары в пурпурных ливреях и тюрбанах, украшенных перьями, провожали гостей через вестибюль, отделанный итальянским каррарским мрамором. Далее в глубине располагались рестораны с расписными стенами в стиле бомбейского Bombay Cafе и нью-делийского Deli. Над игровыми столами со сводчатых зеркальных потолков свисали массивные хрустальные люстры, а в роскошных люксах гостей ждали мраморные и бронзовые статуи с джакузи, окруженными позолоченными греческими колонами.

Парадные мероприятия, которые должны были длиться целую неделю, омрачались осознанием огромных долгов. Эти первые ночи работы казино были решающими, десятки тысяч игроков жаждали отдать свои деньги в руки Трампа, и хорошее впечатление становилось залогом того, что клиенты вернутся сюда снова. Поэтому хром был отполирован до зеркального блеска, и все сотрудники находились на положенных местах. На второе утро после открытия казино, 3 апреля, Трамп узнал, что контрольная Комиссия не разрешила продолжать работу зала игровых автоматов по причине какого-то таинственного несоответствия. И тут Трамп взорвался. Он позвонил О’Доннеллу, президентствующему в Trump Plaza, и стал его умолять помочь справиться с критической ситуацией. Как вспоминал сам О’Доннелл, Трамп кричал ему в трубку: «Джек, я из «Таджа». У меня здесь куча долбаных проблем. Все утро я провел на встречах с этими чиновниками, которые так и не дали мне открыться. Тут лишь куча идиотов, так что прошу, приезжай и все исправь, а этих придурков я уволю к чертовой матери!».

Бросив все дела, О’Доннелл кинулся в «Тадж», где его с нетерпением ждал Трамп, но президенту Plaza нужно было время, чтобы вникнуть в ситуацию, а ведь каждая минута игры приносила Трампу тысячи долларов прибыли. Что же пошло не так? Единственной причиной могло стать предупреждение, высланное Трампу и его топ-менеджерам еще полгода назад заместителем председателя контрольной Комиссии Нью-Джерси Дэном Марино. В нем говорилось, что при наличии 2900 игровых автоматов – а это превышало число автоматов в любом казино города – требовался больший размер помещения для ежедневного учета жетонов и их сортировки на следующий день. «Но ведь здание уже возведено, – возразил тогда Трамп. Ему вовсе не улыбалось ворочать внутренние стены из шлакоблоков с четвертьдюймовой стальной сеткой.