Заложники на Дубровке, или Секретные операции западных спецслужб - Александр Дюков Страница 45

Переговоров, впрочем, не получилось.

— Вы всего уже достигли, пора сворачивать лавочку, — сказал Примаков Бараеву.

— Я робот, а не человек, — ответил тот, встал и пошел куда-то.

— Вернись, подлец, со старшими разговариваешь! — заорал ему Аушев. Бараев вернулся, но через некоторое время снова ушел. [313]Более чем когда-либо главарь террористов казался полностью манипулируемым кем-то. «Мы безуспешно говорили минут двадцать, — подытожил потом Аслаханов, — после чего Бараев жестко сказал: „Уходите. Мы для себя все решили“». [314]

Выйдя из здания, Руслан Аушев сказал журналистам, что террористы потребовали для проведения переговоров официального представителя президента; в противном случае они готовы пойти на крайние меры. Примаков же от встречи с журналистами уклонился и вместе с мэром Москвы Лужковым уехал в Кремль, к президенту. [315]

* * *

На канале НТВ каждую пятницу в полвосьмого вечера шло ток-шоу «Свобода слова» — обычная программа, с многочисленными зрителями в студии и приглашенными гостями, в прямом эфире обсуждающими актуальные проблемы; 25 октября 2002 года не было в нашей стране темы более актуальной и острой, чем захват заложников.

По хорошему, руководству телекомпании следовало отменить «Свободу слова»: публичное обсуждение проводящейся контртеррористической операции, когда каждое слово чревато непредсказуемой реакцией террористов и гибелью заложников, недопустимо.

Руководство телекомпании, однако, не решилось снять с эфира столь эффектную и неизбежно высокорейтинговую программу; возможно, оно понадеялось на профессионализм ведущего Саввика Шустера, в свое время работавшего на радио «Свобода» и уж в чем в чем, а в пропаганде и контрпропаганде разбиравшегося великолепно.

Зал был наполнен близкими заложников, и то, о чем они будут говорить, было ясно с самого начала.

…Потом говорили, что ведущий программы Шустер попросту не справился с ситуацией. Родственники заложников несли в эфир все, что хотели, и ведущий не мог остановить. Они говорили, что необходимо немедленно и любой ценой выполнить все! все!! все!!! требования террористов, потому что ТАМ НАШИ ДРУЗЬЯ! НАШИ РОДНЫЕ!! НАШИ ДЕТИ!!!

Неконтролируемые эмоции выплеснулись в эфир — фактически началась истерика, заражающая всю страну. Террористы, безусловно, наблюдавшие эту программу, могли быть довольными: еще немного, и удалось бы «сломать» психологическую ситуацию в стране, превратить ее население в охваченное паникой стадо, готовое выполнять все, даже самые самоубийственные для страны, требования бандитов.

Как раз в это время находившиеся у оцепления узнали, что в десять вечера террористы собираются расстреливать заложников; едва ли источником информации стал оперативный штаб, принципиально не заинтересованный в обострении ситуации — скорее всего, ее через одного из заложников обнародовали террористы.

В известном смысле это был ответ на «Свободу слова» — теперь бандиты совершенно точно были уверены в эффективности своих действий. В захваченном здании театрального центра и за рубежом террористы окончательно уверились в том, что победа останется за ними — ведь большинство СМИ призывали к капитуляции и большинство выступавших перед камерами призывали к тому же. Власть, думали бандиты, вот-вот не выдержит и пойдет на переговоры. «Во всех праволиберальных плачах был Божий промысел, — писал потом „МК“. — Террористы, смотря по телевизору на беснование пораженцев, верили, что могут взять ситуацию под контроль. Что они победят, сломают. Когда в эфир привели родственников захваченных, которые от отчаянья кричали в камеры, — террористы могли быть уверены, что это общество они добьют. Ведь такой напор боли выдержать очень трудно». [316]Да, террористы поверили в свою победу — но она и в действительности была рядом. Судьба всей нашей страны висела на волоске.

Атмосфера у захваченного ДК резко накалилась. Двое пьяных скинхедов с воплями «White power!» прорвались через оцепление и кинулись к театральному центру; их перехватили милиционеры и, попинав для острастки, засунули в машину.

«На улице Мельникова появляется все большее количество людей с неуравновешенной психикой. По свидетельствам солдат внутренних войск, находящихся в оцеплении, и телевизионных групп, работающих возле Дворца культуры, эти персонажи называют себя генералами, работниками спецслужб, провидцами, космистами, народными миротворцами и т. п., горят желанием сделать заявление и хотят, чтобы их выслушали». [317]

Вся эта толпа очень тревожила оперативный штаб своей неконтролируемостью; и хотя зону отчуждения постоянно расширяли, гарантии от эксцессов это дать не могло. Во всем районе прекратили торговлю спиртным; мера была эффективная но, откровенно говоря, запоздалая.

Возможность массового прорыва к театральному центру впавшей в панику пьяной толпы росла с каждой минутой.

Но в десять вечера ситуация резко разрядилась: террористы выпустили четырех заложников. Три женщины и мужчина были гражданами Азербайджана — и не простыми гражданами. Это были генеральный представитель авиакомпании «Азербайджанские авиалинии» в России Эльдар Гаджиев, жена президента авиакомпании Зафира Хамзатова, ее сестра Назахет Хасимова и сотрудница той же авиакомпании Севиль Алиева. Дело, впрочем, было не в высоких чинах; по слухам, среди этих четверых оказался родственник президента Азербайджана и тот, узнав о столь неприятном событии, еще в первый день трагедии потребовал его освобождения. Террористы, однако, на требование не прореагировали, и тогда в Азербайджане закрыли местное представительство чеченских террористов, а работавшим там людям пообещали депортацию в Россию. После этого, как гласят слухи, Бараеву позвонили из-за границы, и четверых азербайджанцев все-таки освободили.

Как бы то ни было, освобождение заложников несколько сняло напряжение: стало ясно, конкретно сейчас террористы никого убивать не станут.

Приблизительно в это же время спецслужбы перехватили телефонный разговор одного из террористов с кем-то за рубежом. «Завтра начинается работа, — сказал террорист, — будем расстреливать самых сочных в первую очередь». [318]Завтра!

* * *

В Кремле президент Путин встретился с Примаковым и Лужковым. «Мы без прикрас обрисовали ситуацию: что мы имеем дело не с наркоманами, не с обкуренными, а с настоящими фанатами, готовыми убивать и быть убитыми, — вспоминал Лужков. — Все свидетельствовало о том, что их обещание на следующее утро начать расстреливать заложников — не пустая угроза, что они действительно могут на это пойти». [319]