Справедливость. Как поступать правильно? - Майкл Сэндел Страница 44
Справедливость. Как поступать правильно? - Майкл Сэндел читать онлайн бесплатно
Вопрос 3. Если автономия означает действие в соответствии с законом, который я сам себе даю, что гарантирует то, что каждый изберет себе один и тот же нравственный закон? Если категорический императив — продукт моей воли, разве не возможно, что другие люди выдвинут другие категорические императивы? Кант, по-видимому, полагает, что все мы согласимся с одним и тем же нравственным законом. Но как можно быть уверенным в том, что разные люди не думают по-разному и не приходят к разным нравственным законам?
Ответ. Когда мы актом воли создаем моральный закон, то делаем выбор не между мной и вами, между конкретными личностями, каковыми мы являемся, а действуем как разумные существа, участвующие в том, что Кант называет «чистым практическим разумом». Так что считать, что моральный закон зависит от нас как от индивидов, — ошибка. Разумеется, если мы рассуждаем, руководствуясь своими индивидуальными интересами, желаниями и целями, мы можем прийти к какому угодно количеству принципов. Но эти принципы будут принципами не морали, а всего лишь благоразумия. Если мы используем чистый практический разум, мы абстрагируемся от своих особых интересов. Это означает, что каждый, кто использует чистый практический разум, достигает одного и того же вывода и придет к единственному (всеобщему) категорическому императиву. Таким образом, «свободная воля и воля, подчиненная нравственным законам, — это одно и то же» [182].
Вопрос 4. Кант утверждает: если мораль — нечто большее, чем дело благоразумного расчета, то она непременно должна принимать форму категорического императива. Но каким образом мы можем узнать, что мораль существует помимо и вне игры власти и интересов? Можно ли быть уверенным в своей способности действовать автономно, со свободной волей? А если ученые установят (скажем, с помощью сканирования мозга или когнитивной нейробиологии), что у нас, в конце концов, нет никакой свободной воли? Опровергнут ли такие открытия нравственную философию Канта?
Ответ. Свобода воли — не тот предмет, который может быть доказан или опровергнут наукой. То же следует сказать и относительно морали. Действительно, люди живут в царстве природы. Все, что мы делаем, можно описать с физической или биологической точки зрения. Когда я поднимаю руку, чтобы проголосовать, мой поступок можно объяснить сокращениями мышц, сигналами, проходящими по нейронам, синапсами, клетками. Но тот же самый поступок можно объяснить идеями и убеждениями. Кант говорит, что мы не можем не понимать себя с обеих точек зрения — чувственно воспринимаемого царства физики и биологии и «умопостигаемого» царства свободной человеческой субъектности.
Чтобы полнее ответить на этот вопрос, мне надо сказать еще кое-что об обеих точках зрения или позициях. Они, по сути дела, — две перспективы, в которых можно рассматривать человеческие действия и законы, управляющие действиями людей. Вот как Кант пишет об этом:
«У разумного существа наличествуют, как правило, две точки зрения, с которых он может рассматривать себя и познавать законы приложения своих сил, то есть законы всех своих действий; во-первых, поскольку оно принадлежит к чувственно воспринимаемому миру, оно может рассматривать себя как подчиненное законам природы (гетерономия); во-вторых, поскольку оно принадлежит к умопостигаемому миру — и как подчиненное законам, которые, будучи независимы от природы, основаны не эмпирически, а только в разуме» [183].
Контраст между этими двумя перспективами можно связать с тремя противопоставлениями, которые мы уже рассматривали, добавив к ним еще одно.
Как естественное существо, я принадлежу чувственно воспринимаемому миру. Мои действия определены законами природы и закономерностями причины и следствия. Это аспект человеческих действий, описываемый физикой, биологией и неврологией. А как существо мыслящее, я живу в мире разума. Именно здесь, будучи освобожден от действий законов природы, я способен к автономии, к действиям, соответствующим закону, который и даю себе сам.
Кант утверждает, что только с этой второй (разумной) точки зрения я могу считать себя свободным: «Ведь независимость от определяющих причин чувственно воспринимаемого мира (каковую разум должен всегда приписывать самому себе) есть свобода» [184].
Будь я всецело и исключительно эмпирическим существом, я был бы неспособен к свободе; любое осуществление воли могло быть обусловлено каким-либо интересом или желанием. Все решения были бы гетерономными, управляемыми преследованием какой-то цели. Моя воля никогда не смогла бы стать первопричиной, а оставалась бы следствием некой более важной и предшествующей причиной, инструментом того или другого импульса или склонности.
В той мере, в какой мы считаем себя свободными, мы не можем мыслить о себе как о чисто эмпирических существах. «Если мы мыслим себя свободными, то переносим себя в умопостигаемый мир в качестве его членов и познаем автономию воли вместе с ее следствием — моральностью» [185].
Вернемся к поставленному выше вопросу. Итак, почему возможны категорические императивы? Только потому, что «идея свободы делает меня членом умопостигаемого мира» [186]. Идею того, что мы можем действовать свободно, принимать моральную ответственность за наши действия и считать других людей морально ответственными за совершаемые ими поступки, требует, чтобы мы рассматривали себя с точки зрения субъекта, а не только объекта. Если вы действительно хотите отказаться от этой точки зрения и утверждаете, что человеческая свобода и моральная ответственность — это всего лишь иллюзии, то логика Канта не может доказать вашу неправоту. Но нам было бы трудно (а то и невозможно) понять самих себя, найти смысл в нашей жизни без какой-либо концепции свободы и морали. По мнению Канта, любая такая концепция обязывает нас занять две позиции — позицию субъекта и позицию объекта. И как только вы поймете силу и убедительность этой картины, вы увидите, почему наука никогда не сможет доказать или опровергнуть возможность свободы.
Вспомните: Кант признаёт, что мы не только разумные существа. Мы обитаем не только в мире разума. Будь мы только разумными, мыслящими существами, не подчиненными законам природы и ее закономерностям, тогда все наши действия «были бы сообразны с автономией воли» [187]. Поскольку мы обитаем одновременно в двух мирах, правомерны обе точки зрения: одна учитывающая царство необходимости, другая — царство свободы, и всегда существует возможность разрыва между тем, что мы делаем, и тем, что должны были бы делать; между тем, как обстоят дела, и тем, как они должны бы обстоять.
Жалоба
Напишите нам, и мы в срочном порядке примем меры.
Comments