Время побеждать. Беседы о главном - Михаил Делягин Страница 44

Е. ЧЕРНЫХ: — Действительно, есть мнение ряда экономистов, что в стране слишком много денег, отсюда и инфляция.

М. ДЕЛЯГИН: — Полный бред! Инфляция в наших условиях с середины 90-х годов вызвана не избытком денег у пенсионеров, а тотальным произволом монополий. В частности, цены подскакивают отнюдь не тогда, когда пенсионер, получив копеечную прибавку, приносит ее на рынок. И даже не тогда, когда к ветерану приходит почтальон и приносит повышенную пенсию. Цены подскакивают, как правило, уже тогда, когда по телевизору сообщают о грядущем повышении пенсий. А это классическое проявление злоупотребления монопольным положением.

И все разговоры о том, что рубль ослабел, поэтому импорт подорожал и цены выросли — тоже в пользу бедных. При той норме прибыли, которая, насколько можно судить, закладывается в продаваемый в России импорт, его цена может быть на четверть ниже, безотносительно курса рубля к доллару, и все равно все будут довольны. По крайней мере, такое ощущение.

Но пинать ногами торговлю за эти безумные прибыли тоже не особенно хорошо. Мы примерно представляем себе величину их маржи, их доходов — они действительно производят впечатление безумных, — но мы совершенно не представляем себе величину взяток, которые им приходится платить просто за право существовать. Потому что как только вы открыли ресторан — вспомним старенький фильм «Откройте, полиция!» — к вам приходят бесплатно обедать жандармы, и попробуйте взять с них деньги!

Е. ЧЕРНЫХ: — Но это во Франции.

М. ДЕЛЯГИН: — Я специально привел в качестве примера французский фильм. У нас, насколько я понимаю, армия собственных «жандармов» и прочих проверяющих приходит отнюдь не за бесплатным супом и бифштексом. Совсем за другими вещами приходят, а потом иногда происходят трагедии, подобные пожару в пермской «Хромой лошади».

Поэтому в определенной степени произвол монополий вызван, конечно, алчностью. Но нельзя забывать о другом его факторе — о коррупционных поборах. Причем коррупция служит прикрытием для злоупотребления монопольным положением. Ведь никто не знает, какую часть сверхдоходов монополист оставляет себе, а какую выплачивает в виде взятки. И он получает возможность шантажировать взяткодателя — мол, если вы будете ограничивать мой монопольный произвол, я не смогу давать вам взятки, потому что мне будет просто нечем платить. И это не менее действенный шантаж, чем угроза закрыть, посадить, наказать и так далее. Поэтому совершенно бессмысленно бороться отдельно с коррупцией и отдельно с инфляцией: это вещи взаимосвязанные, они обуславливают и усиливают одна другую.

Что такое борьба с инфляцией с точки зрения теории? Ничего сложного. В сегодняшней ситуации — это борьба с произволом монополий. Любой желающий берет любой учебник экономики, даже плохой: везде написано примерно одно и то же. Если вы хотите обуздать произвол монополий, вы должны обеспечить прозрачность структуры их цен. Государство должно знать, из чего складывается цена товара: сколько в ней налогов, какая зарплата, какие материальные издержки. Конечно, сначала правды не скажут. Но после двух-трех громких проверок с выяснением ложности сообщений и показательным наказанием за мошенничество мы с вами годика три можем жить без роста цен вообще. Так же, как после 1998-го мы жили года четыре без значимого роста цен на ЖКХ. Об этом уже легенды сложены — как после дефолта пришли к премьеру, Евгению Максимовичу Примакову, руководители трех естественных российских монополий и объяснили: рубль рухнул почти в четыре раза, поэтому, чтобы поезда ходили, электричество было и был газ, надо резко повысить тарифы.

На что получили ответ — ну конечно! Только вдруг повышение тарифов, о котором вы просите, будет для вас самих недостаточным? Вы же патриоты, вы на себе экономите — вдруг вам этих денег не хватит? Поэтому давайте сначала посчитаем, из чего складываются тарифы на газ, электричество и железнодорожные перевозки, обеспечим вашу финансово-экономическую прозрачность и уже тогда будем смотреть, сколько вам конкретно нужно добавить. Может, придется еще больше добавить, чем вы просите.

Услышав это, руководители естественных монополий вышли в приемную, друг на друга грустно там посмотрели, а затем вернулись к Примакову, рванули на груди рубашки и сказали: «Мы патриоты, мы любим родину, мы тут проанализировали еще раз внимательно наши резервы — не надо повышать тарифы. Главное, не смотрите, из чего они складываются».

Е. ЧЕРНЫХ: — Зато теперь каждый год тарифы на тот же газ, электричество, транспорт растут. Сразу же обгоняя официальные цифры запланированной инфляции, тем самым подстегивая ее. Но это ж монополии, никуда не денешься!

М. ДЕЛЯГИН: — Таким образом, у нас почти везде безумные монопольные сверхприбыли. И значительная их часть идет на коррупцию.

Простое выявление, из чего складывается, допустим, цена бутылки пива — кто, кому, за что и сколько платит, — приведет к снижению стоимости рубля на три (оставим официальный рост акцизов в целях борьбы с алкоголизацией населения). Причем и продавец, и производитель будут при этом оставаться «в шоколаде». Правда, вот коррупционер ощутит волшебную легкость в карманах, но ведь тогда и «зачисток», подобных тому, что мы видим в поселке «Речник», думаю, не будет: их просто нечем будет оплачивать. Я ведь совсем не уверен, что судебные приставы, которые подобные «зачистки» осуществляют, делают это только за зарплату.

Таким образом, обеспечение прозрачности структуры цены — основа любой борьбы с произволом любой монополии, как естественной, так и рыночной.

Второй инструмент ограничения монопольного произвола — доступ товаров на рынок. Лет пять назад мне объяснили, что такое дешевый магазин в Москве: «Тот, в котором картошка египетская, а не французская». Представляете, что такое картошку выращивать в Египте?! Тем более во Франции — при тамошней социальной защищенности, налогах, ценах на все, включая удобрения и семена?! Франция — дорогая страна. А потом тащить эту картошку через всю Европу в Москву и продавать после всего с прибылью?

Если кто вдруг захочет реально бороться с инфляцией, он должен обеспечить свободный доступ на российские рынки родной российской продукции. А ведь у нас в Москве, думаю, практически на каждом рынке криминальный контроль. Каждый может поставить простой эксперимент: пройдитесь по родному рынку и поспрашивайте, сколько стоит один и тот же товар. Если рынок нормальный, ценовых зон на большом рынке будет несколько, а если его «держит» криминальная структура, Вы обнаружите только три ценовые зоны. Первая — у самого входа. Вторая — все остальное. И третья — самый дальний закоулок. Причем на многих рынках третьей зоны не будет вообще. Что с этим можно сделать? При нынешней полиции, с моей точки зрения, ничего.

Е. ЧЕРНЫХ: — Совсем ничего?

М. ДЕЛЯГИН: — Ну, конечно, было бы желание… Есть такая славная страна Америка — там тоже была проблема с доступом, в 60-е годы прошлого века. Только не товаров на рынки, а негритят в школы: расизм был у них тогда в южных штатах. Президент Кеннеди корячился-корячился, а в конце концов плюнул и подписал закон об уничтожении сегрегации, установив: если где местные власти не пустят в школы негритянских детей, то национальная гвардия будет с оружием в руках обеспечивать их конвой на урок и с урока. И фотографии есть: огромный американский солдат при всей амуниции, с винтовкой наперевес ведет щуплого негритенка в школу.