Полдень магов. Оккультная перестройка мира - Отто Нойегард Страница 43

Не исключено, что в литературных сценариях Беляева были воплощены не только его личные фантазии, но и коллективные творческие наработки и озарения какой-то малоизвестной группы мыслителей, существовавшей в СССР (а может быть, и не только в СССР) где-то в 20-е-30-е годы XX века.

Но вот Штатам, точнее их интеллектуальной элите, фантастические идеи об управлении массовым сознанием, похоже, удалось претворить в жизнь. Конечно, сделали они это не так, как это описано у Беляева, т. е. не при помощи радиопередачи нужных мыслей непосредственно в мозг человека. Мысли и эмоции, конечно, через радиопередатчики транслируются, но воздействуют они не прямо на мозг, а всё-таки на зрение и слух «реципиентов». Успешное воздействие в нужном направлении, видимо, обусловлено грамотным построением видео-, аудио- и смысловых пакетов, которые закачиваются на каждом конкретном историческом отрезке времени в сознание обывателей, да и элиты тоже. Ну и плюс подбор и расстановка кадров, о чём уже упоминалось выше.

Но кто же всё-таки прав, Делягин или Колеман, хорошо или плохо для американского народа то, что его элита заставляет весь мир этот народ содержать фактически за просто так, за красивые глазки? Делягин считает, что для американцев в целом такое положение благоприятно, потому что они теперь могут в массовом порядке переключаться от менее творческой работы по созданию «обычных» (хотя технически, может быть, и весьма совершенных) товаров к разработке «охмуряющих» технологий. Однако это мнение представляется весьма странным, даже если оставить в стороне всевозможные моральные оценки. Делягин не может не понимать, что разработчиков новейших информационно-управленческих технологий требуется совсем немного, а вот остальному-то населению США что остаётся делать? Все двести с лишним миллионов трудоспособных американцев ведь в Голливуде, CNN и SRI (Stanford Resarch Institute — Стенфордский исследовательский институт, который Колеман называет главным органом «Комитета 300» в Америке, а этот комитет, по Колеману, и есть уже сформировавшееся теневое правительство на Западе) не трудоустроишь, за разработку новых информтехнологий не посадишь. Что остается делать тем, кто не попал в «мозг нации» — услуги, что ли, друг другу оказывать до посинения. Американцы-то ведь в массе народ действительно мастеровой, трудолюбивый (у них в гороскопе Марс в Близнецах, а это признак народа-«умелые руки») и принудительно-добровольный перевод их в тепличный режим сферы услуг и вэлфера (т. е. социальных пособий, которые в том или ином виде по нарастающей выплачиваются населению США) не может не привести к психотравмам в национальном масштабе.

Получается, что американская (или какая там ещё?) элита добивается всё больших успехов на ниве подчинения Америке всего остального мира, а сам народ Соединённых Штатов всё больше опускается из-за отлучения от нормальной работы, а то и из-за прямого безделья. Поневоле вспоминается печальная судьба Римской империи.

В двоё время, ещё при советской власти, математик (впоследствии — академик) Игорь Шафаревич написал уже упоминавшуюся нами ранее диссидентскую книжку «Социализм как явление мировой истории», в которой он предположил (и попытался обосновать сзоё предположение рядом исторических примеров), что социализм есть выражение подсознательной тяги человечества к смерти, к самоуничтожению. Мол, казарменное благополучие социализма подавляет в индивидуме все волевые и творческие импульсы и он постепенно и незаметно для себя переходит к растительно-бездумному существованию, а там и до растворения поражённого недугом социализма общества в нирване небытия рукой подать. Кстати, в качестве одного из доказательств своей гипотезы И. Шафаревич использовал труды современников Френсиса Бэкона — ранних социалистов-утопистов.

В разгар горбачёвских реформ, незадолго до распада СССР, И. Шафаревич опубликовал статью в журнале «Новый мир» (1989, № 7), называвшуюся «Две дороги к одному обрыву». Здесь он, как видно из названия, проанафематствовал уже не только социализм, но и современный капитализм, прежде всего за его стремление к ничем не ограниченному экономическому росту, что, по мнению академика, неизбежно приведёт человечество на край гибели, хотя бы из-за истощения ресурсов Земли. [49]

Но, как мы видим на примере самой передовой и могущественной капиталистической державы — США, — реальная опасность, действительно угрожающая необратимой деградацией американскому обществу, связана вовсе не с истощением ресурсов (их для Америки пока хватает), а с утратой воли к жизни у американского народа вследствие неестественных условий существования, созданных для означенного народа американским же правящим слоем. В суперкапиталистических США актуальной стала проблема, которую И. Шафаревич считал присущей только социалистическим обществам: поражается не тело нации (ресурсы, экономика), а её дух (воля к жизни). Эту опасность, кстати, признаёт и представитель штатовского идеологического истэблишмента Збигнев Бжезинский. В своей книге «Великая шахматная доска» он довольно трезво и убедительно анализирует стратегию США по закреплению и усилению своего доминирующего положения в мире. Однако в конце книги он высказывает предположение, что установлению мировой американской гегемонии может помешать только широко разливающийся в американском обществе дух гедонизма, нежелание нации идти на какие-либо жертвы и переносить какие бы то ни было трудности во имя целей, выходящих за рамки собственного комфортного существования.

И вот тут снова возникают вопросы. Во-первых, является ли сложившаяся ситуация следствием злонамеренной и целенаправленной деятельности по «изменению сознания» американцев, как это утверждает Колеман, или это побочный и неожиданный для самой американской элиты результат её добросовестных усилий по обеспечению лидирующей роли США? Во-вторых, не является ли шоковое воздействие терактов 11 сентября 2001 года попыткой вывести американцев из апатии, «разбудить» их, не дать уйти в летаргический сон «внеисторического постбытия»? Или же это, наоборот, последний «удар милосердия», окончательно выбивающий из американцев остатки пассионарности, указывающий им их действительное место в истории: место обитателей оруэлловского скотного двора, на котором они весело похрюкивают возле полных кормушек, но где в любой момент им могут устроить сколь угодно массовый забой?