Информационная война. Книга 1. Внешний фронт. Зомбирование, мифы, цветные революции - Анатолий Грешневиков Страница 42

Фирма внесла существенный вклад в антисербские пропагандистские кампании, в частности, о пресловутых «лагерях смерти». За публикацию на эту тему в журнале «Ньюсдей» американский обозреватель Рой Гугман в 1993 году получил даже престижную премию Пулитцера. И это с подачи интеллектуалов – «думающих танков» – были изобретены сами аналоги с нацистской Германией, ее концентрационными лагерями и т. д., чтобы сформировать и поддерживать негативный имидж сербов и Сербии».

Так идеологи нового мирового порядка убедили мировое сообщество при помощи информационного оружия, что хорваты во главе с Франьо Туджманом имеют право бороться за создание Великой Хорватии чуть ли не в границах 825 года, выгнав с Сербской Краины сербов-«ганичар» (они защищали Хорватию сотни лет от турков), а вот сербы не имеют право бороться за Великую Сербию, хотя они живут на своей исторической земле. Право на сепаратизм и борьбу за самоопределение, оказывается, имеют и мусульмане на сербской земле, и даже албанцы в автономном сербском крае Косово. И сколько бы Р. Карадокич не заявлял о правах сербского народа, либо о зловещих планах Германии на полное разрушение Сербии до конца мая 1992 года, его никто не услышал. С одной стороны, сказалась информационная блокада, а с другой стороны, прав Карадокич, германские планы тайно поддерживали США. Если бы сербы не поднялись на борьбу, то эти планы осуществились бы: Сербия сжалась бы в границах 1912 года, а Косово и Воеводина отделились вообще.

К сожалению, Россия, как исторический союзник, в это тяжелое время зачастую мешала, а не помогала сербам в борьбе. Хотя Р. Караджич все понимал и объяснял эту ситуацию так: «Каждый раз, когда Россия оказывалась слабой, мы платили за это дорогой ценой. Конечно, мы понимаем, что, когда говорим о России, то всегда разделяем: вот здесь, на этой стороне – народ России, а здесь – правительство. И даже в рамках одного правительства: на одной стороне – Министерство иностранных дел, а на другой – Министерство по чрезвычайным ситуациям, которое хотело бы нам помочь… Время, когда в Министерстве иностранных дел был Козырев – это было время поражения и для России, и для нас во многом. Здесь Россия очень много потеряла, поскольку Козырев пекся в основном о западных интересах в ущерб интересам России». Понять Р. Караджича можно, ведь в России правительство, действительно, прозападное. Не связанный с политикой и тем более с западными фирмами русский человек, конечно, будет стоять за справедливость в отношении Сербии… Так, например, честно повел себя полковник Андрей Демуренко, бывший начальник штаба ООН сектора Сараево. Именно он поставил под сомнение вину сербов за взрыв в феврале 1994 года на сараевском рынке. Западники сразу возложили вину на сербов, хотя были единичные возражения и доказательства, что это мусульманская провокация. Взрыв был очередным, и унес он 40 человеческих жизней. На сербов обрушились натовские бомбы, как наказание. Миротворец А. Демуренко засомневался в вине сербов и провел расследование… Он доказал, что из одного и того же оружия одним и тем же снарядом нельзя несколько раз аккуратно попадать в одно и то же место. Генерал Смит, командующий ооновскими войсками потребовал за такую правду срочно уволить русского миротворца. Но так как на место одного русского правдоискателя пришел другой, то дело замяли, а 110 мировых агентств, знавших о расследовании А. Демуренко, почему-то не раздули должного скандала. Сербы произвели полковника в национального героя.

Русские миротворцы, как и полковник А. Демуренко, не переставали удивляться, почему бомбят одних сербов, почему натовцы не обрушили свои бомбы на хорватов, когда те начали наступление и геноцид в Сербской Крайне?! А. Демуренко признался в собственном дневнике, опубликованном 29 мая 1996 года в газете «Комсомольская правда»: «Довелось встречаться и с сербами-вождями. Лучшего командующего, чем генерал Младич, подобрать сложно. Талантливейший человек, исключительно грамотный, волевой командир. А разговоры с ним были тяжелые. В моем лице всю Россию обвиняли в предательстве. Я, как мог, объяснял, что, мол, и рады мы помочь соседу, да со своими болячками никак не справимся. Но при этом мне было стыдно». Русским офицерам, разобравшимся в Сербии и с несправедливостью, и с войной, и с предательством политиков, конечно, было стыдно. Подполковник Владимир Чумаков сказал: «Если бы я не побывал в Сербии, то никогда бы не узнал, что такое Россия и кто ее враги!» Разобрался в политических играх и предательстве и генерал-майор Александр Ленцов, который руководил в Боснии и Герцеговине российской воздушно-десантной бригадой: «Радован Караджич и Радко Младич были объявлены военными преступниками – исключительно в интересах политики определенных государств. Для сербов же они остаются непререкаемыми авторитетами и лидерами. У сербов к русским настолько сильные дружеские чувства, что их не под силу уничтожить никаким бездарным политикам. Это не просто хорошее отношение, а какое-то ощущение родства, зов крови. И это – очень мудрый, выдержанный народ. Наоборот, они нас жалели: мы понимаем, политические игры и т. д. И в моральном плане это очень чистая, цельная нация. Я за полгода там узнал и увидел больше православных обрядов и традиций, чем за все время до этого. Причем происходят они все естественно и просто, без излишней напыщенности и религиозного ханжества».

Весьма четкую и честную позицию занимал и командир Российского батальона миротворческих сил ООН В. Н. Логинов: «С хорватской стороны постоянно осуществлялись обстрелы как из минометов, так и из стрелкового оружия. Это самые настоящие провокации, которых было очень много, – почти каждые сутки, в основном, ночью… Хорваты расстреливали сербов, практически только за то, что они убирали кукурузу якобы на хорватской территории. 4 человека погибли (1 женщина и 3 старика), одна женщина ранена. 19 человек было захвачено хорватами в плен. Они заявили, что сербы были с оружием и первыми начали стрелять. Когда я прибыл на место инцидента, и мы провели расследование, то выяснилось, что убитые были расстреляны фактически в упор. Я заявил об этом сразу же по телевидению, отметав, что нарушение было со стороны Хорватии, потому что они расстреляли крестьян в нейтральной зоне. Выяснилось и другое. Когда я прибыл на хорватскую сторону, мне сказали, что якобы крестьяне первыми открыли огонь, и показали оружие: два автомата, совершенно новых, которые не могли быть у крестьян, и два карабина. Я военный человек и знаю, что нужно делать в подобных случаях. Я просто понюхал оружие. Сразу стало ясно – оно совершенно новое, из него никто не стрелял. Это была провокация. Стрелять в людей только за то, что они убирают кукурузу, – варварство. Я пригласил начальника оперативной службы и военных. Они пошли на контакт, все 19 крестьян были освобождены. После этого со стороны хорватов начались нападки на русский батальон, начались провокации… На одной из пресс-конференции я спросил хорватских журналистов, почему они пишут неправду, в ответ – молчание. Когда я спросил об этом же руководство области, мне ответили, что пресса не находится под контролем и может высказывать свое мнение. Странное мнение. Ведь пресса должна показывать истину, а не играть провокационную роль… Второй инцидент был через месяц, когда хорваты проникли на территорию зоны безопасности и застрелили двух сербских милиционеров, а одного ранили. Когда мы поехали туда разбираться, там тоже возникла критическая ситуация. За все время, которое мы там были, ни один сербский милиционер не переходил на хорватскую сторону. Провоцировала хорватская сторона. Вскоре они со своей стороны опять расстреляли милицейский патруль, убили еще одного серба. На наши вопросы, почему это творится и почему нарушается соглашение о прекращении войны, хорватская сторона ничего убедительного не могла ответить… Сербы предъявили нам претензии: если вы не можете защитить нас, мы будем защищать себя сами… Нас всех хотят убедить, что хорваты и Хорватия подвергаются притеснениям со стороны Сербии и Югославии. Особенно усердствуют в этом хорватские, а также западные средства массовой информации. Все это используется для того, чтобы ввести однобокое эмбарго. Получается так: одному связали руки, а второму развязали руки. Хорватии и вооружение поступает, на ее стороне воюют инструктора-американцы. На кассетах, которые я привез, показан гражданин Америки, которому был выписан документ и в Словении, и 1$ Хорватии на право нахождения там. На кассетах – подтверждение того, что на стороне Хорватии воюют моджахеды из Афганистана… Инициатором разжигания межрелигиозной войны выступает Ватикан. Не случайны антирусские настроения хорватов. Россия, практически, тоже православная страна. Раз они выступают против сербов, значит, они выступают против России. Я считаю, что Сербия сейчас политически первая линия обороны России. Если не решится вопрос и раздавят православно Сербию, следующей на очереди будет России. Обе мировые войны начинались в Югославии, может разразиться и третья война… Я считаю, что Балканы всегда были центром политики, там скрещиваются интересы держав. Каждая держава имеет свои интересы на Балканах. Только Россия сейчас отказалась от своих национальных интересов в этом регионе. Она практически предала своих братьев сербов, предала и продала. Мне, военному человеку, непонятны позиция и конкретные действия российского МИДа и российского правительства. Как непонятна позиция России в ООН, когда из нее исключали новую Югославию. В таком случае надо было исключить и Россию, которую оставили кате преемника бывшего СССР. То же самое и Югославия. Какой смысл для России было поддерживать исключение из ООН Югославии, если образовалась новая Югославия в составе Сербии и Черногории, которая и должна быть преемником старой Югославии. Ведь не они же выходили из состава старой Югославии, это сделали Хорватия и другие республики. Почему же тогда Хорватию включили в состав ООН, а Югославию, то есть Сербию и Черногорию, выкинули? Это двойная мораль в политике. Дружба между сербами и русскими складывалась веками, и русский народ остается верным этой дружбе».