Путин, учись у Сталина! Как спасти Россию - Дмитрий Верхотуров Страница 41

На фоне общего положения в других странах, в которых национальные меньшинства подвергались самой жестокой дискриминации и подавлению, в СССР процветала настоящая свобода для национальностей, и у них были все возможности для развития. Представители самых разных национальностей могли выдвинуться на руководящие посты в советских органах, в народном хозяйстве, в армии, в партии. Многие народы в Европе об этом могли только мечтать.

Сегодня много говорят о репрессиях против национальных кадров и о депортациях народов, но при этом не говорят, что в Европе в это же время многие народы подвергались самому изощренному национальному угнетению. Например, в Германии в конце 1930-х годов такому угнетению и насильному онемечиванию подверглись сорбы – славянский народ, проживавший в Бранденбурге и Саксонии, численностью всего лишь 160 тысяч человек. Нацисты поставили цель уничтожить сорбов как народ: «Были уничтожены сорбские школы, типография, библиотека с ценными древними рукописями в Бауцене, запрещены все газеты и другие периодические издания, сожжены сорбские книги, включая частные коллекции. Сорбам запрещено было совершать богослужение на родном языке и даже разговаривать на нем между собой… Все сорбские названия населенных пунктов были заменены немецкими. Сорбам запретили носить собственные фамилии, заменив их немецкими» [163]. Ничего подобного в СССР не было даже во время борьбы с уклоном в местный национализм.

В довоенной Польше белорусы, украинцы и литовцы также подвергались национальному угнетению, включая запрет на употребление национального языка, закрытие учебных заведений, запрет на печатные издания. Подобная политика привела к росту неграмотности среди белорусского населения Западной Белоруссии. В Полесском воеводстве в 1937 году было 70 % неграмотных, в Новогрудском воеводстве – 60 % неграмотных. В деревнях ситуация была значительно хуже. «Было множество деревень, где взрослое население являлось сплошь неграмотным» [164]. В это же время в Познани было всего лишь 2,5 % неграмотного населения [165]. В СССР в это же время, как видно из сказанного выше, все национальности очень серьезно подтянули уровень грамотности и доля неграмотных и малограмотных стремительно сокращалась. Не было ни одного народа, который оказался бы в стороне от этой политики, а многие народы, для которых впервые была создана письменность, буквари и литература, периодическая печать, получили настоящее культурное сокровище.

После немецкой оккупации в конце 1939 года в Польше развернулась программа систематического и тщательно продуманного национального угнетения поляков. Было закрыто 72 % всех средних специальных школ в Варшаве. «Закрыты все театры, концертные залы, библиотеки, читальни, музеи, галереи. Перестали выходить польские газеты. 5 ноября 1940 года была запрещена публикация на польском языке книг, брошюр, журналов, календарей. Было закрыто 2 тысячи периодических изданий», – пишет А. Ф. Носкова [166]. Официальным языком в генерал-губернаторстве стал немецкий язык. Были разграблены и вывезены в Германию крупнейшие польские библиотеки, и дело дошло до изъятия книг на польском языке. В довершение всего гитлеровцы расстреляли 2 тысячи человек из числа польской интеллигенции.

В Корее в конце 1930-х годов Япония проводила политику национального угнетения корейцев. В 1938 году было запрещено преподавание корейского языка в средней школе. В 1939 году вышел указ генерал-губернатора Минами Дзиро, который разрешал корейцам брать японские имена и фамилии. Несмотря на формальное «разрешение», отказавшиеся подвергались ежедневному преследованию и осмеянию, и в течение полугода после указа большинство корейских семей сменили имена. Одно из ведущих культурных объединений «Общество по изучению корейского языка», созданное в декабре 1921 года, постоянно подвергалось преследованиям со стороны японской администрации, пока не было закрыто в октябре 1942 года.

Никакие ссылки на репрессии национальной интеллигенции в СССР не идут ни в какое сравнение с этими примерами национального угнетения, которые имели место в других странах. В этом отношении СССР в 1930-х годах был самой свободной для национальных меньшинств страной, с самыми мирными и добрососедскими межнациональными отношениями и с бурным развитием всех народов, от самых крупных до самых небольших. Государственный союз советских республик и сталинская национальная политика доказали на практике, что уничтожение национального гнета и межнациональной вражды есть вполне возможное дело.