Дорога к несвободе. Россия, Европа, Америка - Тимоти Снайдер Страница 40

У RT, проводника российской телепропаганды за границей, та же цель: устранить знания, которые могут побудить к действию, и претворить эмоции в бездействие. Канал искажает формат новостных передач, бесстрастно допуская в эфир того, кто отрицает Холокост, и представляя его аудитории как правозащитника, или приглашая неонациста в качестве эксперта по Ближнему Востоку. По словам Путина, RT “финансируется государством и так или иначе не может не отражать позицию российских официальных властей на то, что происходит в нашей стране и за рубежом”. “Позицией” стал отказ от изображения действительности, а финансирование достигало 400 млн долларов в год. Канал RT усугубил сомнения (иногда оправданные) американцев и европейцев в правдивости собственных лидеров и энергичности собственных СМИ. Слоган RT “Задавайте больше вопросов” (Question more) пробуждает желание неопределенности. Бессмысленно интересоваться фактуальностью передач RT, ведь сами они – отрицание фактуальности. Главный редактор канала [Маргарита Симоньян] заявила: “Нет никакой объективности”. RT желает показать, что лгут все СМИ без исключения, но не скрывает этого лишь RT.

Фактуальность сменил понимающий цинизм, не требующий от зрителя ничего, кроме – время от времени – согласного кивка перед сном.

“Информационная война – теперь главный вид войны”: Дмитрий Киселев точно знает, о чем он говорит. Киселев, гендиректор информационного агентства “Россия сегодня” и ведущий популярной программы “Вести недели”, повел информационную атаку на Украину.

Первыми для подготовки военного вторжения Кремль отправил на Украину политтехнологов. Операциями в воображаемом мире руководил Сурков. В феврале 2014 года он посещал Крым и Киев и впоследствии стал помощником Путина по украинским делам. В момент аннексии Крыма российский политтехнолог Александр Бородай отвечал за связи [Сергея Аксенова] с прессой. Летом 2014 года “премьер-министрами” двух “народных республик” на юго-востоке Украины были сотрудники российских СМИ. Российское вторжение на юг и затем на юго-восток Украины – в военном отношении предприятие довольно скромное – сопровождалось самой сложной в военной истории пропагандистской кампанией. Пропаганда воздействовала на двух уровнях: как война с фактуальностью, отрицание очевидного (и даже самой войны) – и как настаивание на безоговорочной невиновности России. (Никакой войны нет – и при этом она справедлива.)

Когда 24 февраля 2014 года началось вторжение, Путин сознательно солгал. 28 февраля он заявил: Россия не собирается “махать шашкой и вводить войска” в Крым. Однако он уже ввел войска в Крым: к тому времени российские военные уже четыре дня действовали на украинской территории. Кстати, в Крыму присутствовали и “Ночные волки”, следовавшие за солдатами на ревущих мотоциклах, и этот пиар-ход безошибочно указывал на российское присутствие. Но и после этого Путин дразнил журналистов, предъявлявших ему факты. Так, 4 марта он предположил, что российские военнослужащие – на самом деле не российские военнослужащие, а посетившие военторг украинцы. “А вы посмотрите на постсоветское пространство, – предложил Путин. – Там полно формы, которая похожа на форму… Пойдите в магазин у нас, и вы купите там любую форму”.

Путин и не пытался никого убедить на постсоветском пространстве, что Россия не нападала на Украину. Он рассчитывал как раз на то, что украинские лидеры ему не поверят. Временное правительство Украины понимало, что страна подверглась российской агрессии, и поэтому, вместо того чтобы ответить на нее оружием, попросило заступничества у мирового сообщества. Если бы в Киеве верили Путину, то украинские лидеры, конечно, отдали бы приказ о сопротивлении. Путин стремился не одурачить украинцев, а породить сознательное неведение у россиян, которые должны были понять, что Путин лжет, но поверить ему. Чарльз Кловер в своей работе о Льве Гумилеве писал: “Путин верно рассудил, что ложь объединит, а не расколет российскую политическую элиту. Чем грандиознее и очевиднее ложь, тем скорее подданные, соглашаясь с ней, демонстрируют свою лояльность, тем больше они приобщаются к великой сакральной тайне власти Кремля”.

Удар Путина по фактуальности мы можем назвать неправдоподобным отрицанием ^[7]. Опровергая то, что всем известно, Путин формирует объединяющую россиян ложь и ставит в тупик европейские и американские редакции. Западных журналистов обучали излагать факты, и к 4 марта накопилось предостаточно фактических данных, указывающих на то, что Россия напала на Украину. Российские и украинские журналисты вели съемки российских военнослужащих в Крыму. Украинцы немедленно окрестили бойцов российского спецназа “зелеными человечками”. Эти таинственные вооруженные люди не говорили по-украински, а их лексикон был характерен для российских городов, но не для Украины. Репортер Екатерина Сергацкова отметила: “«Зеленые человечки» не скрывают, что они из России”.

Кроме фактов, западных журналистов учат предлагать интерпретации фактов. Но правило о предоставлении трибуны обеим сторонам конфликта применимо лишь в том случае, если каждая сторона признает фактуальность мира и обе истолковывают одни и те же факты. Путинская же тактика неправдоподобного отрицания паразитирует на этом стандарте и ослабляет его. Путин заявляет о себе как о стороне конфликта – и глумится над фактуальностью. Позиция “я беззастенчиво вам лгу, и мы оба это понимаем” – не означает быть стороной конфликта. Это ловушка.

В последние дни февраля и в начале марта 2014 года редакторы западных СМИ получили от своих корреспондентов материалы о вторжении на Украину, однако предпочли им бодрые путинские возражения. Публикации о российском вторжении изменились едва заметно, но при этом очень глубоко: теперь они касались не того, что происходит с украинцами, а того, что о происходящем на Украине счел нужным сказать российский президент. Война предстала реалити-шоу, Путин – его персонажем. Пресса в основном смирилась со своей ролью второго плана в спектакле. Даже когда редакторы западных СМИ насторожились, их критика приняла всего лишь форму сомнений в сказанном Кремлем. Когда Путин наконец признал, что Россия напала на Украину, это только подтвердило тот факт, что западная пресса с блеском сыграла свою роль.

Вторым (после неправдоподобного отрицания) приемом российских пропагандистов стало утверждение невиновности. Они изобразили агрессию не как нападение сильного соседа на слабейшего (причем в момент крайней уязвимости этого последнего), а как правомерное сопротивление угнетенных всемирному заговору. 4 марта Путин заявил: “У меня иногда складывается впечатление, что там, за большой лужей, сидят где-то в Америке сотрудники какой-то лаборатории и как над крысами проводят какие-то эксперименты, не понимая последствий того, что они делают”. Таким образом, никто не воюет с Украиной, но если и воюет, то в этом виновата Америка, а поскольку Америка – сверхдержава, то в борьбе с этим мировым злом все средства хороши. И если Россия напала (это парадоксальным образом и произошло, и не произошло), то россияне не виноваты ни в том, что сделали, ни в том, чего они не сделали.