Мой сосед Владимир Путин. Разговор по душам - Сергей Чилингарян Страница 39

На то есть, говоришь, канал «Культура»? Однако умелыми действиями твоих технологов он превращен в резервацию. Ведь обывателя уже приучили: все ценности должны быть прежде прорекламированы. И это надо, пусть и увы, необсуждаемо учитывать! А кто должен позаботиться о провозглашении ценностных адресов? Твоя идеологическая служба (если она не подлая), твои министры культуры и просвещения (если они достойные из достойных). Но кто должен дать им регулярный прямой эфир с обратной связью? Все опять на тебе сходится. А если ваша задача как раз противоположна, это как раз и есть подлая задача. Ваша коллективная подлость в том, чтобы человеку с его изначально великим потенциалом умственного, культурного развития, пусть у каждого и свой потолок, предложить уровень чуть выше плинтуса. Чтобы вы сами ощущали себя повыше.

У тебя пока еще есть электорат, но лично у меня — человековедческий диагноз: политиканское усугубление в тяжелой форме, берлусконизм 4-й стадии. А это хуже гражданских статей и некоторых уголовных. Не удивлюсь, если и кое-что серьезное за тобою водится, но по мне и этой разборки достаточно. Вот если бы ты оставался директором ФСБ или замом президента по изготовлению документов, у меня не было бы ни охоты, ни материала выносить тебе столь очевидный вердикт. Тяжело виновен. Лечению не поддается. Только удаление из власти.

* * *

Но ты все же погоди, Путин, — пока больной теплый, с ним еще можно работать.

У питерского юмориста Кости Мелихана есть монолог, который он читает казенным голосом фармацевта. «Если у вас заболела голова, возьмите полтаблетки анальгина… …Правда, могут возникнуть небольшие осложнения. Тогда возьмите… Но и тут…Тогда попробуйте…» — в общем, весь монолог на этом и построен. Проблемы от применения лекарств и способы избавления от их побочных действий идут по нарастающей. Это как бы ведомственный монолог для медиков. С беспробудным унынием перечисляются последствия «корректировок»: озноб, аллергия, абдомиальные боли, волчанка, рожа и пр. Публика начинает хохотать. А когда в конце звучит слово «смерть» («надо немедленно применить…» — и озвучиваются самые мощные средства скорой помощи, но в качестве предостережения звучит фраза: «…Правда, в большинстве случаев может наступить смерть…»), следует самый мощный взрыв хохота. Публика в ауте. И вроде бы все. Но эстрадник продолжает свой неумолимый монолог, и вот тут как раз звучит фраза: «Но пока больной теплый…».

Головная боль народа, Путин, по случаю твоего присутствия в президентах, началась с полтаблетки анальгина. Правда, даты наступления у всех разнятся, некоторые и посейчас уверены, что у них еще не наступала. У меня началась, и я уже говорил, сразу, как только тебя показали в качестве будущего кормчего. Причем я еще не знал, что ты понагонишь во власть когорту своих друзей и напоганишь коррупцией в своей управленческой вертикали. Я лишь надеялся, что успею тихонько дожить свою жизнь, никак с тобою не соприкасаясь. Не получилось — ты достал. И потом, два года уже как у меня восстановилось потерянное на 10 лет литературное здоровье. И даже, вообрази, в кончиках пальцев память восстановилась, чтобы сцеплять на клавиатуре слова…

В начале разборки я назвал тебя смердом. И пусть все мы смерды, но иным приходится напоминать. Сейчас не о плоти, а о смердении мыслей. У большинства пересидевших, тем более, ограниченных и недалеких властителей в мозгах заводится паранойя непогрешимости. Настоящий политик, с натуральным значением этого слова, не вульгарным («Раз борется за власть — ага, политик!», «Раз не хочет выпускать ее из зубов — ага, сильный политик!»), настоящий, живой политик с широкоугольным видением мира, пришедший во власть в результате честного соперничества победителем, а не вытащенным за воротник 3-процентным цуциком, — он помнит об этой опасности, узнает мнения о себе анонимно, набирается мужества уйти с высшей политической арены вовремя и помогать Отечеству знаниями, советами (вот тут и будет проверка на вшивость) и, если угодно, показаниями, уже не имея регалий.

Горбачев с Ельциным, к примеру, в этом смысле антиподами оказались. Первый остался преданным поприщу, поумнел — ах, как он круто поумнел, потеряв власть! Уже через пару лет с приятным изумлением я слушал его в Доме литераторов. А вот второй заделался вип-зрителем теннисных междоусобиц; как ответственный за тебя, ни разу тебя публично не одернул (приватное буньканье себе под нос не в счет), не решился высказаться в прямом эфире; хотя, кажется, и сам был не рад, увидев, какого волчару втащил во власть, и поняв, что уже не оттащить.

Такая же пенсионерская мертвечина и от тебя изойдет, как только тебя «уйдут», если не уйдешь сам. Тебе и сейчас сказать нечего, ты уже смердишь уверенностью, что не совершал ошибок. Не родив новой демократии, ходишь на дни рождения преданных тебе и тобою же порожденных коммерческих хмырей вроде Эрнста. Но интеллектуальный эпилог тебе патологоанатомы задолго до физической смерти напишут.

…А объективную оценку тебе (и Ельцину) уже сейчас хочешь? Запросто. Методик много, но остановимся на одной. Берем ситуацию: самолет одного национального олигарха, потеряв управление, врезается в яхту другого. Скажем, Гейтс в Цукермана, а Прохоревич в Абрамсона и т. д. Представляем гражданам 20 развитых капстран, плюс Россия. Опрос: «Вы узнали, что… Ваше первое чувство? а) сочувствие б) безразличие, в) удовлетворение (Богу все ведомо)».

Блицопросы в 20 странах заказывают наши посольства. Результаты усредняем и сравниваем с нашими. Получаем цифру. Ясно, что по пункту в) превзойдем среднемировые в некоторое число раз. Напомню результат опроса, опубликованного в «АиФ»: «Как вы относитесь к Б. Н. Ельцину?» — «Ненавижу за дефолты, олигархов, разворовавших страну — 59 %».

Найдутся гуманисты, которые лающим жириновским голосом прокричат: «Это недопустимо! Опасный подогрев страстей!». Но, пардон, если ты — Вольфович, то есть сын волка, это еще не значит, что народ можно считать шарахающимся стадом. Народ надо уважать в любых его мнениях.

Так вот, получившуюся цифру крупно выбьем на именном ордене и в день вручения Нобелевских премий повесим его на грудь Путину В. В. А если откажется, пририсуем на все его портреты. Второй экземпляр ордена прикрепим к основанию надгробия Ельцину Б. Н. Эта цифра, Путин, и есть твоя ученая степень социального, экономического и правового одичания власти. Это результат вашей с почившим паханом кадровой политики, от которой граждане были надежно оттерты. Это оценка вашему «мудрому» руководству великодержавных … чудил (угадай, на какую букву?).