Страж нации. От расстрела парламента – до невооруженного восстания РГТЭУ - Сергей Бабурин Страница 39

Тем не менее, трагедия перестройки заключается, наверное, не в отсутствии каких-либо законов. Она заключается в том, что до сих пор мы не смогли объединить три обязательных компонента: демократию, патриотизм и эффективную экономику. При отсутствии любого из них мы обречены на поражения в наших реформах, ибо и демократия, и эффективная экономика должны быть действительно патриотичны. И мы должны, занимаясь экономической реформой, прежде всего, создавать условия для формирования и для развития отечественного предпринимательства, отечественного рынка. Безусловно, используя помощь наших друзей за рубежом, но прежде всего опираясь на собственные усилия.

И последнее, что хотел бы сказать, это то, что мы, к сожалению, до сих пор так и не приступили к реформе национально-государственного устройства. Занимаемся отдельными проблемами, но комплексного подхода нет. А ведь здесь, когда будем говорить об этой реформе, мы должны помнить о духовно-политическом российском своеобразии и одновременно о наших собственных экономических традициях, которыми мы пренебрегали и продолжаем пренебрегать. Мы часто только на словах поддерживаем возрождение русского казачества, равно как и возрождение национальных культурных традиций малочисленных народов Российской Федерации. Только на словах!

Мы почему-то боимся самого понятия «русская нация», а ведь совершенно верно замечено, что от состояния духа, от состояния культуры русской нации будет зависеть самочувствие всех народов Российской Федерации. Ведь интернационализм не выдуман большевиками, это национальная черта русского народа — давайте в этом верить хотя бы Бердяеву.

Именно на главном, на том, что наша реформа должна опираться на наши национальные традиции, на деполитизацию отечественной истории, особенно советского периода, я бы и хотел закончить. Спасибо за внимание. Я готов ответить на вопросы.

И вопросы последовали!

Многочисленными коршунами на меня набросились депутаты от «Демократической России». Думаю, именно их явно продемонстрированное стремление меня оскорбить, унизить, растоптать и дискредитировать традиционно произвело обратный эффект. И позволило мне расширить изложение своих взглядов.

Среди важного, что я подчеркнул в ответах на вопросы, был ключевой пункт моих разногласий с «Демократической Россией»:

— Убежден, что мы не можем и не должны бороться за сохранение Российской Федерации, пренебрегая будущим Советского Союза. Мы должны бороться и обеспечивать возрождение всего нашего федеративного государства.

Отвечая на вопросы, я не смог избежать своей традиционной иронии и даже сарказма. Моя постоянная улыбка в те непростые годы кого-то нервировала, а кому-то добавляла сил, давала уверенность в том, что трудности преодолеем. Помню, к микрофону пробился подмосковный депутат Ю.А. Ельцов, отличавшийся в любом своем выступлении злобным и агрессивным антикоммунизмом. Не представившись, он начал привычно:

— В последнее время Вы время от времени критикуете КПСС. Что это — осознание ее «людоедской» роли в нашей истории или попытка ущипнуть в преддверии ее летального исхода?..

А надо помнить, что антикоммунизм войдет в моду лишь через пару месяцев, после запрета КПСС, а пока партия руководит Советским Союзом. Свой ответ я и начал словами:

— Я благодарен депутату Ельцову, что он сегодня, как никогда, корректен в отношении КПСС…

Зал в очередной раз взорвался аплодисментами, выражая тем свое отношение и к содержанию, и к форме как вопроса, так и ответа.

Вообще, именно тогда, при первых своих шагах в политике, я убедился в том, что интонация играет огромную роль не только в музыке и искусстве, но и в политике. Словом, иногда формально одним и тем же, можно вдохновить, а можно и унизить, можно убить, а можно и, наоборот, возродить к жизни. Умение работать с русским словом — непременное требование к любому публичному человеку.

Поднимались на трибуну кандидаты по алфавиту. Затем начались прения. При их завершении попросил слово В.Н. Степанов. Сославшись на вновь поднявшуюся волну антикоммунистической истерии и необходимость консолидации сил, он снял свою кандидатуру, заявив:

— Я бы хотел, чтобы должность Председателя Верховного Совета занял человек, который обладал бы обязательным качеством — непременным уважением к закону и Конституции. И непременно и неукоснительно их исполнял.

В перерыве Владимир Николаевич будет убеждать всех членов группы «Коммунисты России» поддержать мою кандидатуру. В очередной раз отдаю должное решительности и дальновидности этого человека. Даже если бы моего выдвижения не было, это бы немного добавило голосов любому кандидату от «Коммунистов России». Его поступок давал мне шанс прорваться в группу лидеров.

Шесть рубежей лидерства

12 июля 1991 года состоялось голосование. При общем числе избранных депутатов 1060 получили избирательные бюллетени 986, в ящиках для голосования оказалось 984 действительных и 1 испорченный бюллетень.

Итоги голосования были таковы:

Аржанников — 4 за, 979 против;

Бабурин — 435 за, 548 против;

Лукин — 71 за, 912 против;

Хасбулатов — 342 за, 641 против;

Шахрай — 124 за, 859 против.

Результаты голосования произвели фурор! И до того дня я был приметен среди депутатов, прежде всего из-за своего неумения умно помалкивать, но с этого момента обрел новое политическое качество, став неформально лидером борьбы против демократического экстремизма. Жаль, что малочисленность нашей фракции помешала соединить это новое качество с серьезными количественными силами.

После обеда состоялся второй тур голосования по двум кандидатам, набравшим наибольшее число голосов. На сей раз, в избирательных ящиках оказалось 962 бюллетеня. Голоса распределились следующим образом:

Бабурин С.Н.: за — 485, против 477;

Хасбулатов Р.И.: за — 387, против — 575.

Вновь никто не был избран. Мне для избрания Председателем Верховного совета не хватило 46 голосов. 46 из 1060!

Были назначены повторные выборы, которые состоялись на другой день. Острота противостояния заставила Ю.Ф. Ярова, Д.А. Волкогонова и В.П. Лукина снять свои кандидатуры. Но тайное голосование вновь не дало результата:

Бабурин: за — 462, против — 472;

Хасбулатов: за — 405, против — 529 (фактически третье голосование по двум нашим кандидатурам).

Мои позиции стали слабеть, Хасбулатова окрепли, но недостаточно для победы. Он все равно отставал от меня, более того, абсолютное большинство по-прежнему было против него. Руслан Имранович пригласил меня на встречу, которая состоялась в кремлевском зимнем саду. Признаться, я даже не предполагал, что в дворцовых закоулках есть такое дивное укромное место! Чудилось даже пение соловьев.

Мы пили чай и чинно беседовали. Обсуждали трудности становления постоянно действующего парламента. Он мне ничего не предлагал, я у него ничего не просил. Какими же мы были тогда искренними и наивными!