Противостояние. Обама против Путина - Алексей Пушков Страница 39

За внешне спокойным течением регулярных саммитов России и Евросоюза скрывается политическая драма. В Евросоюзе нами недовольны — причем очень недовольны. Претензий много, и все они лежат в сфере так называемых ценностей. У европейцев они одни: от убеждения, что за святотатство и хулиганство в храме его участниц надо лишь немного пожурить, до нарастающей волны поддержки в пользу однополых браков. Они признаны уже в 12 странах Евросоюза, а на очереди Германия и Великобритания. И можно быть уверенными: как только их признают в Германии, однополые браки превратятся в официальную ценность современной Европы. А ценности и принципы, как известно, Европа готова нам навязывать.

Проблема, однако, в том, что мы вряд ли эти новые ценности примем. Можно, конечно, делать вид, что ничего не происходит и пытаться не обращать на это внимания. Говорить о растущем объеме взаимной торговли — ведь она действительно выросла за год на 4 процента — до 410 миллиардов долларов. Или подчеркивать прогресс в деле продвижения к безвизовому режиму — и это тоже не будет неправдой: такое движение, хотя и медленное, налицо. Но налицо и другое: от нас хотят того, чего мы обеспечить не сможем. И здесь заложена бомба замедленного действия. В июне 2013 г. президент ФРГ Йоахим Гаук, выступая перед участниками германо‑российского форума под названием «Потсдамские встречи», заявил: Россия должна каяться за преступное советское прошлое, как немцы каялись за Гитлера. То есть, по сути, приравнял, как это нынче модно в антироссийских кругах в Европе, гитлеровскую Германию и Советский Союз. «Коллективная идентичность немцев, — заявил президент ФРГ, — включает в себя и осознание собственной вины…»

И, надо добавить, — было бы странно, если бы не включала, учитывая масштаб преступлений, которые совершила гитлеровская Германия.

Однако Гаук забывает о нескольких вещах. Во‑первых, немцы не сами добровольно, осознав эти преступления, стали каяться за них. Напротив, они были горой за Адольфа Гитлера, он был их кумиром и секс‑символом, они ему рукоплескали и его боготворили. Это мы, разбив гитлеровскую Германию вместе с союзниками, вынудили немцев к покаянию.

Гаук забывает: Германия подписала капитуляцию и была осуждена всем миром за свои преступления. И только после этого начала осмысливать их — осмысливать вынужденно.

Во‑вторых, сравнивать Советский Союз времен Сталина и Германию времен Гитлера хотя и модно среди европейских и российских либералов, но глубоко безнравственно и исторически порочно. Это были разные системы с разными ориентирами. Среди советских ориентиров не было ни возведенного в догму расизма, ни представлений о нации господ и нации недочеловеков, ни уничтожения евреев и цыган, ни газовых камер и печей Аушвица…

Возможно, г‑ну Гауку, чьи родители были членами нацистской партии, хотелось бы, чтобы об этой разнице все забыли. Но об этом все помнят.

И последнее, очень важное. Когда СССР — страну‑победительницу — и побежденную в войне нацистскую Германию начинает ставить на одну доску представитель Германии, это отдает чем‑то, напоминающим тоску по реваншу. Мол, побежденные были на деле не хуже победителей. Это так заманчиво — объявить Советский Союз преступным государством, как когда‑то Советский Союз, поддержанный почти всеми странами мира, объявил преступной гитлеровскую Германию. Возможно, г‑н Гаук не отдает себе в этом отчета, но выглядит это именно так. Или он именно это и имел в виду?

Любителям сравнивать СССР и нацистскую Германию, и прежде всего из Прибалтики и Польши, стоило бы помнить, что их страны вообще не должны были фигурировать на карте мира в случае победы Третьего рейха. Они просто не предполагались. Латышам и эстонцам отводилась роль обслуги новых господ, а поляков, которых Гитлер ненавидел, следовало максимально уничтожить. Советский Союз, напротив, помог Польше и Чехословакии восстановить их уничтоженную государственность. А прибалтийские страны сегодня существуют постольку, поскольку получили статус союзных республик в составе СССР.

Возможно, ряду политиков из этих стран до сих пор мечтается, как хорошо им было бы в составе Третьего рейха. Этого исключить нельзя. Но история распорядилась иначе.

Политическая элита таких стран, как Латвия и Эстония, в меньшей степени Литва, но и она тоже, никак не может найти правильного баланса между собственной историей и собственными эмоциями. Иногда некоторые тамошние политики своими заявлениями создают впечатление, что они предпочли бы остаться частью Третьего рейха, и вполне были счастливы в условиях полного отсутствия собственной государственности — ведь Гитлер не допускал существования Литвы, Латвии и Эстонии в рамках рейха. Они должны были быть поглощены тысячелетней Германской империей. Об этом в Прибалтике сегодня не любят вспоминать, но те позиции, которые там занимают, памятники, которые начинают ставить карателям СС, и общее попустительское отношение к фактам активного сотрудничества с гитлеровцами создает весьма странное ощущение, будто гитлеровская Германия была чуть ли не благом для их истории.