Трансформация войны - Мартин ван Кревельд Страница 39

Прибегая к сравнениям, можно сказать, что даже Рим в зените своего могущества не мог мобилизовать военные ресурсы, сравнимые с теми, которые доступны современному государству. Римская армия всегда включала в себя столько же ауксилиариев (вспомогательных войск), сколько и легионеров. Воины вспомогательных частей привлекались из различных варварских племен, служили под началом своих собственных вождей и были настолько слабоуправляемыми, что в конце концов захватили власть в империи. «Министерств обороны» в современном смысле этого слова либо не существовало, либо они не оставили никаких следов в исторических источниках. Точно так же не могло быть и речи о регулярном генеральном штабе, ответственном за планирование и проведение операций. По-видимому, не все армейское снаряжение производилось централизованно и не было достигнуто полной стандартизации. Хотя благодаря знаменитым римским дорогам действовала эффективная почтовая связь, технологическая инфраструктура войны оставалась примитивной. Из-за отсутствия хороших карт, часов, средств связи и статистической информации императоры не могли мобилизовать все доступные ресурсы, даже если имели представление об их количестве, что тоже маловероятно. Поэтому даже в поздней римской империи, например, при Септимии Севере, численность армии не превышала 600 тысяч человек, что составляло примерно 1 % всего населения. Этого оказалось слишком много, и ко времени правления Диоклетиана империя начала разрушаться под бременем расходов на содержание армии, что привело к долгосрочным социально-экономическим изменениям и в итоге послужило одной из причин краха.

В Средние века возможности для создания вооруженных сил существенно сократились по сравнению с эпохой Рима. Условия децентрализованной феодальной системы позволяли создать лишь слабо дисциплинированную и временную армию. Кроме того, такая армия была немногочисленной: самая большая из них могла насчитывать от силы 20 тысяч человек, большинство из которых составляли не рыцари, а разношерстная толпа оруженосцев и слуг. В 1350 г. ситуация начала улучшаться, но эти изменения происходили медленно. В позднем Средневековье экономика вновь стала основываться на денежном обмене, большее распространение получил письменный учет, и было изобретено книгопечатание. К 1550 г. самые могущественные монархии уже располагали ядром регулярной армии, хотя большую часть войск по-прежнему составляли наемные солдаты, служившие на временной основе. Политический теоретик конца XVI в. Юст Липсий писал, что «большой» стране достаточно не более двух легионов регулярной армии численностью по 6600 человек каждый. При Людовике XIV, в некотором отношении самом могущественном абсолютном монархе XVIII в., был момент, когда число солдат на действительной службе достигало пяти процентов населения. Создание 400-тысячной армии считалось серьезным достижением, несмотря на то, что сразу в одном месте можно было сконцентрировать войска лишь намного меньшей численности.

Современные военные структуры развитых стран обычно занимаются всеми аспектами процесса создания вооруженных сил. После 1945 г. это достигло такой степени, что стало сказываться на всех сферах жизни страны. Однако еще в XVIII в. многие аспекты создания вооруженной силы считались не имевшими отношения к войне как таковой. Например, армия не имела своего административного аппарата, эти обязанности были возложены на секретаря командующего войсками — гражданское лицо: в соответствии с международной конвенцией, оно не участвовало в боевых действиях и в случае взятия в плен подлежало освобождению. Армии также не занимались вербовкой солдат на военную службу, — это считалось задачей военных подрядчиков или, как в случае с Британскими королевскими военно-морскими силами, знаменитых отрядов вербовщиков, которые рыскали по портам и насильно вербовали моряков на службу на военных кораблях. Это же относилось к материально-техническому обеспечению и перевозкам, медицинской помощи и духовному попечению, продовольственному обеспечению, прачечным услугам и пр. Все эти услуги оказывали или нанятые армией частные лица из гражданского населения, или их в индивидуальном порядке оплачивал отдельно каждый прибегающий к ним солдат.

Таким образом, на протяжении большей части истории воюющие общества были или слишком малочисленны, чтобы нуждаться в централизованной военной организации, или слишком большие, чтобы создание такой организации было возможным, как это наблюдается на примере императорского Рима. В любом случае процесс создания вооруженных сил оставался несовершенным. Лишь часть имеющихся ресурсов могла быть мобилизована. Отсутствие институционализированного мозгового центра, подробной информации и эффективных средств связи приводило к тому, что те ресурсы, которые удавалось мобилизовать, не могли эффективно координироваться и контролироваться. Все это приводило к существенному ограничению максимального размера вооруженных сил как в целом, так и в решающем пункте. Со времен битвы при Рафе в 217 г. до н. э. и до битвы при Мальплаке в 1709 г. полевые армии, намного превосходящие численностью 100 тысяч воинов, существовали, по всей видимости, главным образом в легендах. Наполеон был, вероятно, наиболее способным из когда-либо живших военачальников, но, сосредоточив в 1813 г. под Лейпцигом 180 тысяч человек, даже он потерял управление войсками.

Здесь, равно как и во многих других сферах, поворотным пунктом стало появление железной дороги и телеграфа, что начало серьезно сказываться на ведении войны начиная с 30-х годов XIX в. Благодаря железным дорогам увеличилась скорость и объем перевозок, и в то же время сократились затраты на последние. Железные дороги и телеграф впервые позволили связать воедино и мобилизовать в военных целях сначала целые страны, а затем и континенты. Телеграф чрезвычайно способствовал этому, позволив в полной мере использовать мощности железных дорог, а также быстро и эффективно передавать мобилизационные приказы. По завершении мобилизации опять-таки именно железная дорога и телеграф давали возможность прокормить новобранцев и ими управлять. Хотя с новыми изобретениями экспериментировали военные министерства многих стран, первыми поняли и начали в полной мере использовать возможности новой техники пруссаки. Генеральные репетиции состоялись в 1859 г., когда франко-австрийская война привела к мобилизации прусских войск на Рейне, в 1864 г. во время войны против Дании. В 1866, а затем и в 1870 г. быстрота, с которой прошла мобилизация соответственно против Австрии и Франции, заставила весь мир раскрыть рот от удивления и во многом определила исход войны еще до того, как был сделан первый выстрел.

Более того, телеграф и железная дорога были всего лишь первыми из целой серии новинок, таких, как радио, телефон, ротационная печатная машина, автомобиль и, незадолго до начала Второй мировой войны, — счетная машина, ставшая прообразом современных компьютеров. Опутав цивилизацию тонкой сетью, эти изобретения ускорили процесс создания сил и значительно расширили его масштабы. Появилась возможность развертывать миллионные армии и поддерживать их в боевом состоянии практически неограниченное время. Такие армии напоминали не что иное, как кочующие, хотя и довольно-таки неряшливые города. Их нужно было кормить, одевать, вооружать, обучать, поддерживать в них порядок и во всех отношениях о них заботиться. Поскольку в армии стали воспроизводиться практически все функции гражданского сообщества, старого, стихийно сложившегося административного механизма для мобилизации сил и контроля над их действиями уже было недостаточно. Требовался новый управляющий институт, и он по необходимости возник в виде генерального штаба.