Суверенитет духа - Олег Матвейчев Страница 39

История уже знает печальный пример убийства собственного часового: разорение крестоносцами Константинополя. Ведь Византия была не только культурным центром Восточной Европы, но и буфером между Европой и пассионарной Турцией. Когда Византия пала, европейцам пришлось общаться с турками напрямую, вести вековые кровопролитные войны собственными силами, и радости от этого не было никакой. На то, чтобы теперь уже Турцию сделать европейской, понадобилось несколько веков! До сих пор пожинаются плоды той победы над Константинополем. Некоторые европейские интеллектуалы называют тот штурм самой большой и трагической внешнеполитической и военной ошибкой Европы в истории. Но то интеллектуалы, а простые люди и политики готовы совершить подобную же ошибку с Россией, только гораздо более серьезного масштаба.

Если вместо России возникнет вторая Югославия, второе Косово или Босния-Герцеговина, Европу затопят десятки миллионов эмигрантов, и тогда «старушке» конец. Европе нас надо холить и лелеять, беречь и охранять.

Вот США, те наоборот, всегда выигрывали войны на континенте! Вот столкнутся ненавистные русские с ненавистными арабами, убьют миллионов по 50 с каждой стороны, — и прекрасно, можно приходить и забирать природные ресурсы, да и проблема терроризма решится! Но вот зачем европейцам играть против себя в американские игры, разрушая русскую зашиту? Европа до сих пор не обрела собственного голоса, она пляшет под дудку американских оккупантов.

Описанное выше отношение Европы к России — матрица, которую нельзя разрушить фактами. Европейцы и не желают признавать факты. И не только факты. Они не интересуются и нашей культурой. Любой русский сможет сходу назвать 5–10 великих представителей каждой европейской нации, но лишь образованный европеец назовет максимум троих великих представителей русской культуры.

Нашей политикой европейцы интересуются весьма своеобразно. Журналистом известной итальянской газеты в беседе со мной высказал желание вникнуть в то, что происходит в России с момента прихода к власти Путина. Через 20 минут я уже понял, что ничего понимать он не собирался, ему нужны сказки. Подобно детям, европейцы не любят слушать что-то новое, они любят, чтобы мамочка рассказывала одну и ту же сказку — про КГБ, про то, как тут все плохо, как всех зажимают и арестовывают, про отсутствие прав и свобод… Как мне объяснил один эмигрант, они, оказывается, так самоутверждаются!

Маленький ребенок в любой стране уверен: язык, на котором он говорит, — единственный в мире, его папа и мама — самые лучшие, а его страна — самая большая и прекрасная. Потом он, конечно, встречает иностранцев, слышит языки, но это не страшно, до тех пор, пока он не увидит глобус. Вот тут его ждет страшный удар, страшное разочарование. Россия с ее территорией… Ведь дети наивно полагают, что самое лучшее и самое большое — это одно и то же. Глобус наносит страшный удар по нарциссизму. Можно сказать, в этот момент и рождается европеец, который всю жизнь лечит свою рану, свою душевную боль сладким бальзамом о том, что «лучше меньше — да лучше», «лучше быть цивилизованным, чем большим», но несет в себе подсознательную зависть и ненависть к России…

В России сложился целый институт сказочников, которые лечат душевную нарциссическую травму европейцев, начиная с Курбского, через Герцена, разночинцев, эмигрантов XX века целых трех волн, и кончая нынешними березовскими и Гусинскими. Они выступают для Европы в роли психотерапевтов, называются «правозащитниками» и за неплохие гонорары от изданий и гранты от фондов регулярно снабжают европейских обывателей и интеллектуалов свежими порциями чернухи про то, как у нас в России медведи ходят по улицам.

Ну, это профессионалы. А есть просто любители. Вот журнал «Эксперт» несколько лет назад проводил опрос менеджеров: японцев, американцев, корейцев, шведов, работающих в России, мол, что они думают о русских. Те отмечали наши душевные и профессиональные качества, но все как один заявили: их удивляет, что «русские не любят свою страну». Видно, на корпоративных вечеринках стоны по поводу «этой страны» для того, чтобы понравиться иностранному начальству, — часть ритуала.

Я побывал в десятке европейских стран и у меня в запасе немало историй про Россию, рассказанных европейскими друзьями. Один меня спрашивал, как ему снять в Москве в предстоящей поездке «правильную проститутку», ведь в основном все представительницы древнейшей профессии — это, оказывается, сотрудницы КГБ… Другой утверждал, что все самолеты «Аэрофлота» — заразные… Откуда-то ведь они это взяли? А я догадываюсь откуда. Просто подвыпившая веселая компания русских неплохо развлеклась, кошмаря развесившего уши гостя-европейца. В средние века рассказывали им про людей с песьими головами, обитающих в царстве пресвитера Иоанна, а теперь вот рассказывают, что в России каждый, перед тем как лечь спать, должен пожелать спокойной ночи товарищу майору прямо в розетку, иначе невеживо.

Самую замечательную историю я услышал в Бельгии от русского эмигранта, который лично знаком с парнем, главным героем этой печальной повести. В середине 1990-х юноша из Молдавии, еще с советским паспортом, решил подзаработать в Европе. Работал как раб (на цивилизованных европейцев, кстати), денег не получил, паспорт не отдали, «кинули»… Но отрок решил, что будет выживать на новом месте, в нищую «независимую Молдову» возвращаться не хотелось. Повкалывав чернорабочим, он скопил сумму, пришел к адвокатам, которые занимались получением вида на жительство. Политического беженца из него сделать было нельзя, так как нет следов диссидентской деятельности, а вот «пострадавшего по религиозным убеждениям» — запросто, благо чернявый… Из проволоки выгнули серп и молот, накалили в огне и прижгли парню ягодицы. Пока они заживали, чтобы принять вид давности, юноша учил основы еврейской культуры и бытовые фразы идиша. Через полгода у него уже был бессрочный вид на жительство. Рассказ, как «русские пытали его за то, что он еврей», с демонстрацией ягодиц в клеймах, имел успех. Сейчас эта «жертва холокоста» промышляет в курортный сезон на пляжах Остенде тем, что обслуживает стареющих, ищущих приключений дам. В самый пикантный момент старушки замечают шрамы и потом слышат душераздирающую историю о русском варварстве. Пожилые женские сердца тают, и плата за услуги возрастает. А ведь он уже рассказал свою историю сотням, а те — еще тысячам…

Россия всегда внушала ужас и трепет. Можно говорить о том, что русофобия возникает только как инструмент холодной войны, как искусственное порождение то иезуитских, то польских, то английских, то немецких, то американских «спецслужб». И это будет правильно, и об этом написаны целые тома. Но! В русофобии есть и наша «вина», есть «объективные основания». Они такие же, как объективные основания антисемитизма: живучесть, некая военная непобедимость при наличии (с западной точки зрения) цивилизационной отсталости. По всем законам русские, как более примитивные, как менее приспособленные в естественном отборе, должны были бы исчезнуть или раствориться, а они побеждают более «высокое». Низкое не может побеждать высокое, а раз побеждает, значит оно выше. Но эта вышина не продемонстрирована! Духовного лидерства Россия не несет!

Существует популярная точка зрения, что в войнах всегда побеждают примитивные, а культурные, наоборот, проигрывают. Но это не так. Например, и германцы, и гунны считали себя выше Рима, монголы видели себя выше русских. И реально они были выше, потому что Рим и Русь соответствующих времен морально разложились и впали в раздробленность. И сейчас мусульмане — это не «новые примитивные варвары», идущие против «цивилизованных США и Европы». Не стоит белым льстить себе. Цивилизация США и Европы построена не теми, кто сейчас живет в них. Она построена поколениями великих и сильных духом предшественников, против которых ни у каких мусульман и китайцев не было даже мысли воевать. Сталкиваясь же с нынешним европейцем или американцем, исламисты видят примитивную старую жвачную корову, которая, естественно, недостойна владеть ничем даже из того, что имеет сама, не говоря уж обо всем мире. Запад просто не хочет признать, что потерял всякое духовное лидерство, потерял важнейшую предпосылку суверенитета.