Прощай, империя! Спасибо Путину - Виктор Алкснис Страница 38

В. ШУРЫГИН: Да, про Питер нам известная история. Да, под Питером.

В. АЛКСНИС: Для гироскопов ракетных, авиационных, для кораблей.

В. ШУРЫГИН: Ну, фактически для головок наведения, так скажем. Это микроподшипники, которые позволяют помещать их в самые…

В. АЛКСНИС: Это предприятие одно из первых было приватизировано и уничтожено. В результате сегодня мы не имеем производства прецизионных подшипников, значит, мы уже не можем выпускать гироскопы. Сейчас мы пока еще советские мобилизационные запасы со складов (этих подшипников, то, что накопили за несколько десятилетий) используем, но ведь они рано или поздно кончатся. А кто будет создавать? Я был в Северодвинске, и мне инженеры Северодвинска рассказывали (там, где остановились наши атомные подводные лодки), что нет стали для производства корпусов подводных лодок. Что производство на Урале было уничтожено.

В. ШУРЫГИН: Виктор Имантович, но сталь — это уже немножко другая тема, вернемся к нам. Виктор Имантович, вот вы были авиационным инженером.

В. АЛКСНИС: Да.

В. ШУРЫГИН: Вы фактически, нельзя сказать стояли у истоков, но были одним из первых, кто занимался, что называется, еще нашим отечественным программированием. Что было в последние годы СССР? То есть какова была ситуация в этой области тогда?

В. АЛКСНИС: К сожалению, мы всегда отставали в области электроники, я имею в виду военную электронику.

В. ШУРЫГИН: Да. Вы же, по-моему, радиоинженер, если не ошибаюсь.

В. АЛКСНИС: Да. Я могу сказать, что, конечно, по уровню наша военная даже электроника, она уступала западной электронике, но за счет наших мозгов, наши программисты за счет «вылизывания» программного обеспечения вот этих систем, скажем, бортовых цифровых вычислительных машин (Су-27, МиГ-29), они вот именно за счет своих мозгов умели компенсировать те недостатки наших электронных комплектующих, чтобы обеспечивать то же самое быстродействие, обеспечить те же параметры, чтобы самолет МиГ-29 не уступал самолету Ф-16, а то и превосходил, именно вот за счет интеллекта нашего.

В. ШУРЫГИН: А какие были тогда операционные системы? Что было у нас?

В. АЛКСНИС: Все были специализированные. То есть, скажем, что стоял на всех самолетах Windows или Linux, или что. Нет, для каждой системы была своя операционная система, она была жестко прошита в постоянно запоминающем устройстве, туда залезть было невозможно, требовалось полностью заменять платы этим запоминающим устройствам, чтобы поменять редакцию операционной системы этого программного обеспечения. Поэтому говорить, что какое там было программное обеспечение…

Ю. БУДКИН: Ну а вообще, можно сравнивать те времена с нынешними? Ведь все-таки сильно мы изменились. Технологии же совсем другие сейчас.

В. АЛКСНИС: Нет, технологии, по большому счету, мало изменились. Они сильно продвинулись вперед, но изменилось то, что мы разрушили: во-первых, нам негде производить железо наше отечественное. Некому, потому что…

Ю. БУДКИН: «Мозги утекли»?

В. АЛКСНИС: «Утекли», «утекли». И самое страшное, «утекли» в том числе и программисты. Сегодня, действительно, если встанет задача создания российской операционной системы, кто ее будет создавать? Это же все надо начинать по новой, как в 40-е годы.

Ю. БУДКИН: Но теперь просто будет дороже, надо перекупать их уже оттуда.

В. АЛКСНИС: Вы понимаете, а ведь тут же даже будет проблема в том числе — можно ли им доверять? Людям, которые работали там, и допускать их в святая святых?

Ю. БУДКИН: Нет ли в них закладки?

В. АЛКСНИС: Да, да, да. То есть это ситуация… Если в 40-е годы после войны начали создавать физтех, чтобы учить, осваивать новейшие технологии в ядерной технике, и для этого набирали талантливую молодежь, ее учили. Но там был и стимул, там это действительно была государственная задача. А сегодня во многом…

В. ШУРЫГИН: Сегодня наш министр обороны говорит, что, в принципе, чего нам мучиться, поскольку нет отечественной техники, давайте будем запускать те же самые, закупать те же самые беспилотники в Израиле.

В. АЛКСНИС: Да, да, в Израиле. А это, конечно,…

В. ШУРЫГИН: Это путь? Ну, говорят, что это возможность пока перепрыгнуть пропасть. Вот пока своих не создали, будем на израильских учиться. В 30-е годы точно так же покупали немецкую технику.

В. АЛКСНИС: Вы забываете при этом то, что была производственная база, промышленная база, которая позволяла, скопировав немецкую технику, выпустить нашу отечественную.

В. ШУРЫГИН: А сейчас разве нет?

В. АЛКСНИС: Нет.

В. ШУРЫГИН: Возьмем беспилотник израильский, там, через 3–4 года запустим свой.

В. АЛКСНИС: Нет, мы не сможем создать такую электронику, у нас не будет просто таких микросхем, у нас не будет таких электронных комплектующих, чтобы мы могли начинку эту заполнить. Мы можем сделать планер. Да, по планерам у нас, действительно, у нас всегда прекрасная аэродинамика, у нас есть саги, которые действительно мировой лидер в этом плане. Но начинку… Обратите внимание, у нас покупают технику авиационную. И заказчики иностранные (даже из развивающихся стран) требуют, чтобы авионику им ставили не российскую.

В. ШУРЫГИН: Франция.

В. АЛКСНИС: Франция и другое, потому что они прекрасно знают, что наша электроника не тянет, не тянет. Да, мы закупим израильский беспилотник…

В. ШУРЫГИН: Извечная проблема. Если не ошибаюсь, я помню очень хорошо, вторая чеченская война, 2000–2001 год, уже тогда в Чечне летали три вертолета с тепловизорами. И эти тепловизоры, понятно, тогда тихо говорили, что сделаны на французских матрицах. Но вот скоро, скоро пойдут наши вертолеты на наших, отечественных тепловизорах. Прошло уже 8 лет, никто не видел отечественных тепловизоров.

В. АЛКСНИС: Так вот, понимаете, парадокс в чем, как было три вертолета с тепловизорами, так они и остались. Но это же позор, позор!

В. ШУРЫГИН: Нет, кое-что у нас изменилось. Чубайс теперь отвечает за нанотехнологии. То есть, собственно говоря, Чубайс будет тот человек, который должен будет разрабатывать операционную систему отечественную.

В. АЛКСНИС: И поэтому… Ведь сейчас проблема не только в том, что плохи дела с информационной безопасностью, проблема в том, что мы потеряли кадры, мы уничтожили материальную базу, где могли бы что-то создать свое. И теперь эта задача… Надо, по сути дела, проводить индустриализацию страны — то, что мы делали в 30-е годы. Вы помните, какой ценой это нам досталось?

В. ШУРЫГИН: Попробуем принять звонки. Вопрос очень простой, или, точнее, просьба — все-таки позвонить тем, кто работает в области электроники, кто работает в области, что называется, отечественного программирования, и откликнитесь на вопрос: можем ли мы действительно и нужно ли нам создавать нашу отечественную операционную систему? А те, кто работает в области электроники, скажите — действительно ли все так плохо, как вот мы сейчас пришли к этому выводу? Или что-то все-таки делается?..