Европа. Борьба за господство - Брендан Симмс Страница 36

Возрождение Франции застало остальную Европу врасплох. Внутренние слабости и упадок торговли помешали Голландской республике отреагировать надлежащим образом. Австрия была готова сдерживать Францию в самой империи и в Северной Италии, однако ощущала уязвимость своих позиций во Фландрии, где не собиралась тратить деньги на строительство оборонительных сооружений. Озабоченная слабостью жизненно важных для нее Соединенных провинций и пораженная экономическим ростом «несвободной» Франции, Британия забыла о своем враждебном отношении к Карлу и вернулась к традиционной политике поддержки Габсбургов в качестве противовеса Франции. В 1731 году она заключила в Вене союз с Австрией и одобрила «Прагматическую санкцию». Ободренный поддержкой, Карл счел правильным обратиться к сейму за одобрением «Прагматической санкции»; в январе 1732 курфюрсты одобрили документ шестью голосами против трех. ^[253]

Шаги, предпринятые Британией, не возымели действия: Франция еще решительнее стала готовиться к противостоянию с Австрией. В 1733 году она заключила «семейный контракт» с испанскими Бурбонами. Это сигнализировало о намерении сотрудничать против Британии в заморских владениях, однако главной целью являлся единый фронт в Европе, где оба противника планировали воспользоваться хитросплетениями австрийского наследия, чтобы навредить Габсбургам. Впрочем, насущной заботой было помешать Карлу получить контроль над всей империей. Ситуация обострилась в связи с польским наследством, которое ворвалось в европейскую повестку в начале февраля 1733 года, после кончины короля Августа II. Французы выдвинули Станислава Лещинского, который недолго правил Польшей в годы Северной войны и дочь которого была женой Людовика XV. Лещинский пользовался популярностью, польская шляхта наверняка избрала бы его королем, отдай выбор на ее усмотрение. Но Речь Посполитая была слишком слаба, чтобы самостоятельно определять собственную судьбу. Более того, в 1733 году на кону стояла вся геополитическая структура Европы. Для русских избрание польского короля было чревато появлением фигуры реформатора, способного превратить хаотическую Польшу в сильное и динамичное государство на западной границе России. Для Австрии французский кандидат в Варшаве был неприемлем, поскольку это означало бы «втискивание» империи между Станиславом и его зятем, Людовиком XV. Когда французы попытались уговорить османского великого визиря, перспектива окружения обрисовалась еще более четко. Австрийцы и русские поэтому хотели, чтобы польский трон унаследовал саксонец, готовый обеспечивать статус-кво. Коротко говоря, тогда решалась судьба габсбургской монархии и положение этой монархии в Германии.

Неудивительно поэтому, что война за польское наследие в самой Польше почти не велась. В сентябре 1733 года польский сейм избрал королем Станислава. Вскоре началась война между Австрией и Россией с одной стороны и Францией и Испанией – с другой. Французы мало чем могли помочь Станиславу, и вскоре тот потерпел поражение в Польше. Полноценные военные действия развернулись на западе. Благодаря франко-голландскому договору австрийские Нидерланды сохраняли нейтралитет на протяжении всего конфликта. Почти повсюду, однако, Габсбурги вынуждены были обороняться: в Лотарингии, которую французы оккупировали с легкостью; в Северной Италии, где в октябре 1733 года атаковали объединенные силы Франции и Сардинии; в Неаполе, куда в феврале 1734 года вошли испанцы; и в самой Германии, вопреки тому, что императора убедили объявить войну Франции в апреле 1734 года. Император дрогнул под этим стремительным натиском. Британия, несмотря на Венский договор, решительно отказалась предоставить Австрии какую-либо помощь. Лишь прибытие в Пфальц крупного русского экспедиционного корпуса, совершившего в августе 1735 года марш-бросок на тысячу километров, спасло австрийцев от более сокрушительного поражения. ^[254] Карлу пришлось заключить мир в октябре 1735 года. Неаполь и Сицилия отошли дону Карлосу, пусть и с условием, что они никогда не перейдут к испанской короне. Франция согласилась с саксонским наследником в Польше, а Станиславу дали титул герцога Лотарингского (с оговоркой, что после его кончины область вернется Франции). Франция, словом, торжествовала.

Международная напряженность в начале восемнадцатого столетия заставляла европейские страны укреплять внутреннюю сплоченность и увеличивать добычу ресурсов и расходы на военные нужды. В 1715 году, к примеру, Габсбурги настояли на том, чтобы венгры финансировали содержание нескольких полков регулярной армии. Через год был учрежден австрийский тайный совет по финансовым вопросам, задачей которого являлась финансовая координация. Вскоре глава Судебной палаты внес революционное предложение, по которому средства, выделяемые на военные цели, должны были соотноситься с реальными финансовыми возможностями. На это предложение не обратили внимания. Габсбурги не преуспели в объединении своих разрозненных провинций и их представительных собраний ради проекта совместной обороны. Не существовало общего «интереса Габсбургов», были только отдельные интересы составных частей монархии. Большая часть территорий, например, Неаполь, оплачивала лишь собственную оборону, и то неохотно; единственным, кто вносил существенный вклад в общую оборону монархии, была Богемия. Во Франции Бурбонов, с другой стороны, аристократия утратила право вето на налоги. В результате прямые налоги возрастали, привилегии урезались, но не слишком ретиво, чтобы не нарушить хрупкий общественный консенсус. ^[255] Хотя в 1733 году снова ввели десятину (dixieme) для финансирования войны за польское наследство, дворянство и духовенство по окончании боевых действий убедили корону отменить этот налог, лишив тем самым казну значимых будущих доходов. Эта ситуация повторялась на протяжении всего столетия. Парламент, к мнению которого монархия столь долго не прислушивалась, постепенно утверждал за собой право «оценивать», то есть одобрять, новые налоги. Поэтому, несмотря на свою значительную мощь, Австрия и Франция равно утратили на время статус великих держав.

Россия также старалась укрепить свое могущество посредством внутренних реформ. В планы Петра Великого, однако, не входило заимствование у Западной и Центральной Европы политических норм наподобие советов и «свобод»: хаос в Польше отпугнул Россию от таких экспериментов. ^[256] «Вестернизация» для царя означала создание современного абсолютистского государства, способного к ускоренному экономическому развитию и мобилизации ресурсов. В целом не только правительство, но и общество России было нацелено на военную мобилизацию. Привилегии аристократов увязали напрямую с государственной службой. В 1722 году Петр обнародовал «Табель о рангах», где перечислялись соответствия между военными, гражданскими и придворными чинами. ^[257] Дворянам пожаловали взамен ничем не ограниченную власть над крестьянами. На современном языке, Россия была несвободной меритократией. В экономическом отношении царь потерпел неудачу. Хотя Россия – благодаря своему многочисленному населению – была самой богатой страной Европы, она продолжала сильно отставать в пересчете на подушевой доход и по другим показателям экономического развития. Но в политическом и военном отношении царь выиграл. Россия вступила в новый раунд борьбы за господство в Европе со сравнительно большой регулярной армией (более ста тысяч человек), которую в любой момент можно было пополнить из фактически «бездонного» источника живой силы.