Сундук истории. Секреты денег и человеческих пороков - Анатолий Вассерман Страница 34

Некоторые легенды бытуют во множестве стран и эпох. То ли переходят от автора к автору (как сюжеты басен Крылов заимствовал у ЛаФонтена, тот у Эзопа, а уж предшественники Эзопа затеряны в глубине тысячелетий), то ли пересочиняются с нуля, ибо люди всегда и всюду сходны… Так что расскажу одну байку так, как она запомнилась мне, без поиска первоисточника.

Сооружали в складчину некий коктейль на водочной основе. Расписали, кому какие компоненты покупать, а самой водки решили каждому принести по бутылке. Хитрый участник банкета решил: «Если на пару десятков бутылок водки я добавлю бутылку воды, никто ничего не заметит». В коктейле водки не оказалось вовсе: все были одинаково хитры. [58]

Складчина — дело давнее. Но постоянно совершенствуемое. Из купеческих (а порою и разбойничьих — до недавних пор любой торговый корабль щетинился пушками) экспедиций выросли акционерные общества. Из совместных запасов на чёрный день — страховые компании.

Сравнительно недавно по историческим меркам появился новый вид складчины. По теории вероятностей относительное отклонение от среднего тем меньше, чем больше количество усредняемых (в частности, если случайные величины распределены нормально, то относительное отклонение обратно пропорционально квадратному корню из числа этих величин). Если несколько рискованных дел собрать под единой вывеской, усреднённый риск уменьшится. Венчурный инвестор вкладывает средства понемногу в несколько футуристических проектов: заработает хоть один — доход окупит потери на остальных. Банк раздаёт множество мелких кредитов: какие-то не вернутся — прибыль по остальным возместит убыток.

Ресурсов одного предпринимателя или даже крупной компании может и не хватить для охвата доли рынка, достаточной для действительно радикального снижения риска. Не страшно: производительность труда растёт с его разделением. Появились бизнесы, специализирующиеся на охвате и усреднении. Формируя пакет из ценных бумаг разной рискованности, они предлагают инвесторам доли в этом пакете — достаточно доходном и в то же время не слишком угрожающем внезапными провалами.

Технология усреднения риска постепенно стала столь изощрённой, что удостоилась имени собственного: секьюритизация (от security — безопасность). В ней появилось немало разновидностей, отличающихся не только дозировкой бумаг разной степени риска в каждом пакете, но и множеством иных технических подробностей, несущественных в этом кратком обзоре, но весьма важных для каждого конкретного инвестора. Несомненно в будущем появится ещё множество усовершенствований. Но и того, что уже есть, вроде бы хватает для спокойной безбедной жизни…

Крупнейший кредитный рынок — ипотечный. Он же чреват наибольшим риском: за десятки лет возврата долга всякое может случиться. Наибольшее же развитие ипотека получила в Соединённых Государствах Америки: тамошние просторы и климат весьма способствуют изобилию загородных лёгких и не слишком долговечных индивидуальных домов. Не удивительно, что крупнейшими в мире секъюритизационными агентствами стали американские Federal National Mortgage Corporation (федеральная национальная ипотечная корпорация, по созвучию с аббревиатурой чаще именуемая Fannie Мае) и Federal Home Loan Mortgage Corporation (федеральная корпорация жилищных ипотечных ссуд, или Freddie Mac). Банки могут там получать кредиты под залог своих договоров по ссудам, выдаваемым ими в свою очередь под залог недвижимости.

Увы, каждый инструмент может употребляться не только в целях, изначально задуманных его создателями. Пистолет не только годится для самообороны от внезапно напавшею грабителя, но и самому внезапному грабителю иной раз полезнее банального ножа к горлу. Автогенная горелка и вовсе впервые употреблена для разрезания сейфа. Не удивительно, что и секьюритизацию умудрились использовать для подрыва экономической безопасности.

Я подписан на десятки электронных рассылок — как связанных с интеллектуальными играми, так и просто информационных. Поэтому на всех своих почтовых ящиках отключаю фильтрацию спама: увы, пока не придумана технология, надёжно отделяющая произвольные послания от многоадресных писем, кои я получаю по собственному заказу. В результате на одно приходящее ко мне содержательное послание приходится едва ли не десяток мусорных. Удаляя их, я краем глаза успеваю просмотреть содержание: всё же любопытно, что нынче в рекламной моде!

Пару лет назад в потоке спама резко возросла концентрация американских предложений ссуд под залог жилья — под нижайшие проценты, на немыслимо долгие сроки. А ведь спам адресатов не выбирает! Значит, потенциальным кредиторам было не важно, каков мой реальный доход, какую кредитную историю я успел накопить (кстати, никакую: я стараюсь не жить в долг и за всю жизнь купил в кредит всего одну вещь — в 1975-м, когда отбывал три года по распределению в НПО «Холодмаш», мощнейший по тому времени магнитофон «Юпитер»). Они хотели только всучить деньги кому попало — а потом, очевидно, возместить (и скорее всего — с лихвой) свои траты, сбыв свежеоформленный договор ипотечным корпорациям. Или ещё какому-то секъюритизатору, благо в последнее время их расплодилось едва ли не больше, чем реальных производителей: ведь спрос на подстрахованные бумаги был гарантирован.

Ущерб от подобных манипуляций не сводится к понижению реальной надёжности кредитования. Куда важнее, на мой взгляд, сам рост объёма производных ценных бумаг. Ведь за любой номинальной ценностью должна в конечном счёте стоять реальная — пригодная к непосредственному потреблению. Первоначально цены акций в какой-то мере отражали реальность — потенциальный доход предприятий, выпускающих эти акции. Цена же всевозможных производных опирается в основном даже не на расчёты возможных прибылей, а на искреннюю веру в саму их возможность.

На рубеже тысячелетий сходный отрыв от реальности испытали доткомы — так (от английского произношения символов сот) именовались новомодные тогда бизнесы в Интернете. По сути, они всего лишь могли ускорить движение реальных товаров и услуг от реальных производителей к реальным потребителям, а потому их доход мог составлять лишь малую долю суммарной ёмкости реального рынка. Тем не менее их оценивали баснословно дорого, не задумываясь даже над тем, что на каждый товарный поток претендовали многие сотни сетевых посредников, так что лишь немногие из них могли надеяться выжить. Последствия памятны всем биржевикам: рынок доткомов рухнул, и пережить крах смогли только немногие из тех, кто не пытался обещать невозможное.

Вряд ли кто-то из манипуляторов новыми финансовыми инструментами всерьёз намеревался использовать их в качестве ломика «фомка» для взлома сейфов потенциальных клиентов. Так и Сергей Пантелеевич Мавроди, начиная торговлю обязательствами своей фирмы МММ, скорее всего честно хотел привлечь дополнительные средства для торговли компьютерами: сей бизнес в ту пору был достаточно доходен, дабы первоначально обеспечивать заявленные выплаты. Но логика пирамид не зависит от благих намерений архитекторов. Как только высота нагромождения бумаг превысит ширину опоры из реальных дел, обвал неизбежен.